Лобачева Ирина Николаевна "Вдовство и повторные браки в среде купечества Тульской губернии в 60-70-е годы XIX века"
аспирант Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н.Толстого
В конце 60-х годов XIXв. в купечестве Тульской губернии насчитывалось 1280 семей, в которых было всего 10475 человек. Объектом анализа послужили состоящие в купечестве мужчины и женщины, достигшие установленного законом брачного возраста (16 лет для девушек и 18 лет для юношей[1]). Анализ брачно-семейного и половозрастного статусов представителей купечества Тульской губернии позволяет констатировать, что доля вдов (от 8 до 15%) по всем уездам превышала долю вдовцов (от 3 до 8%) [см. Табл. 1]. Процент смертности мужчин в Российской империи XIXв. был выше процента смертности женщин, составляя, в частности, по Тульской губернии 54,5% в 1878г[2]. Если еще учитывать разницу в возрасте между супругами (средняя величина составляла от 5 до 8 лет, но существовала и немалая доля пар с разницей в возрасте в 11-15 и более лет – по ряду уездов такие пары составляли более 20%) [см. Табл. 5], то становится очевидным, что женщины чаще переживали своих супругов, нежели наоборот.
Также мы видим [см. Табл. 3 и 4], что мужчины-вдовцы, в отличие от женщин, практически не представлены в возрастной группе до 30 лет, и достаточно невысоко их количество в возрастных группах до 40 и до 50 лет. Изучение ежегодных списков купеческих семейств по Туле за период 1858-1878гг. дает достаточно полную информацию о брачном поведении купцов-мужчин в случае овдовения. Из 74 купцов, потерявших супругу в указанный период, значительная доля – 32 человека (43,2%) вступили во второй или же в третий брак. Пофамильный анализ имеющихся данных[3] показывает, что в повторный брак вступило подавляющее большинство вдовцов в возрасте до 45 лет – 30 из 40 мужчин этой возрастной группы (75%). Стоит также учесть, что из остальных 10 вдовцов моложе 45 лет 5 купцов вскоре после кончины жены умерли сами или же покинули купечество. Т.е. второй брак для мужчин-купцов в случае относительно раннего овдовения был распространенной практикой. В этом выводе убеждает и то обстоятельство, что в среднем между овдовением и повторной женитьбой тульских купцов проходило всего около полутора лет, а максимальный период вдовства перед вторым браком составлял 5 лет.
В целом доля вторых браков среди тульского купечества составляла около 15%, что вполне согласуется с имеющимися данными по сибирскому купечеству, в котором в пореформенный период во втором браке состояло 10-15% купцов[4]. Количество вторых браков, зафиксированных среди купечества других уездов губернии, существенно ниже – от 4 до 10% (исключением являются Чернь с 15,9% и Алексин с 14,3%) [см. Табл. 6]. Приведенные цифры нельзя считать вполне достоверными, т.к. в списках купеческих семейств далеко не всегда указывалось, что купец состоит в повторном браке. Порой это можно предположить, сличив возраст супруги и старших детей купца. Этот метод использовала исследователь московской купеческой семьи конца XVIIIв. О.В. Фомина, столкнувшаяся с аналогичным затруднением при работе с ревизскими сказками[5].
Устойчивое стремление купцов, не достигших преклонного возраста, иметь брачного партнера объясняется рядом причин. Прежде всего, женские руки были необходимы купеческому домохозяйству, которое во многом держалось на женщине, в то время как мужчины – сам купец и его подросшие сыновья – большую часть времени проводили в лавке. Безусловно, не стоит забывать и о свойственных купечеству 60-х гг. XIXв. религиозности, традиционализме мировоззрения, ограничивающих возможности удовлетворять сексуальные потребности вне брака, а также о естественном желании главы капитала иметь наследников, если первый брак остался бездетным.
Наличие же в семье малолетних детей от первого брака тем более диктовало необходимость повторного супружества в отсутствии системы детских воспитательных и досуговых учреждений. Так, тульский купец Р.Д.Тяпкин, овдовевший во второй раз и вынужденный испрашивать у епископа согласие на третье супружество, объяснял свое желание вступить вновь в брак так: «…я остался один в доме, а за малолетними ухаживать некому»[6].
Повторный брак мог диктоваться в определенной степени и коммерческой целесообразностью. Исследователь Г.В. Жирнова констатирует, что купечеству было свойственно «…заключение браков только внутри своего сословия»[7]. Действительно, среди 95 купеческих брачных пар, в которых удалось установить сословное происхождение супруги, более чем в 60% случаев брак был заключен с представительницей купеческого сословия. Таким образом, купец, вступая во второй брак, имел возможность укрепить прежние и приобрести новые деловые связи.
Однако, с другой стороны, для глав капитала вступление во второй брак при наличии детей от первого, могло создать определенные затруднения при решении вопросов передачи имущества по наследству. Представители купечества, как правило, стремились избегать дробления своего капитала, могущее привести к упадку благосостояния семейства. Проанализировав более 50 духовных грамот купцов различных уездов Тульской губернии 60-х гг., можно отметить, что в большинстве случаев (66,7%) все имущество отходило одному наследнику, причем сами наследодатели (И.В. Мескатинов, И.А. Бабков, Г.Ф. Юрасов, Г.Я.Сиднев) порой прямо говорили о нежелательности раздела капитала после их смерти[8].
Если купец был женат первым браком, то именно жена чаще всего назначалась своим супругом главой купеческого капитала даже при наличии взрослых сыновей. Из всех рассмотренных завещаний лишь в двух случаях (4,4%) жена первого брака была оставлена при детях, а не главой капитала. Выбор в пользу жены, как единственной наследницы капитала, мог быть как проявлением к ней доверия и любви («за оказанную ко мне любовь, беспредельное почтение и уважение»[9], «будучи уверенным в хорошей нравственности жены моей»[10], «принимая во внимание супружескую верность и любовь жены»[11]), так и попыткой предотвратить или отсрочить раздел капитала. Иногда купец оговаривал, что после смерти жены капитал должен перейти сыновьям или одному из них. Вдовы часто наделялись мужьями самыми широкими полномочиями, в том числе правом определения доли капитала для сыновей, которые захотят выйти из общего капитала, или применения к ним санкций за «непочтительное поведение».
Жены же второго брака, при наличии детей от первого брака, выбирались купцами в главы семейства редко: как правило, при несовершеннолетии сыновей или их «дурном поведении» (как видно из завещания купца В.С. Линькова)[12]. Можно предположить, что купцы опасались ущемления со стороны мачехи имущественных прав старших детей, в которых склонны были видеть продолжателей своего дела. Так, тульский купец А.М. Постников в завещании отмечал, что если на момент смерти у него будут дети во втором браке, они должны получить определенную долю средств, но не вступать в основной капитал, отходящий старшим сыновьям[13].
Чаще всего купцы, решая судьбу своих жен второго брака, ограничивались пожеланиями в адрес сыновей-наследников, чтобы жена второго брака жила при них, «как при нем жила»[14]. На случай нежелания вдовы находиться на попечении пасынков или наличия во втором браке детей, ей выделялась определенная денежная сумма, составлявшая в среднем около 20-30% от официально объявленной стоимости наследства[15]. Порой купцы оговаривали, что доля вдовы должна уменьшиться в случае ее вступления во второй брак. Эта мера, возможно, диктовалась стремлением сэкономить для сыновей расходы на мачеху, чье содержание ложилось в таком случае на плечи нового мужа.
Интересно, что среди наиболее состоятельной части тульского купечества – купцов первой гильдии – процент вдовцов был заметно выше, нежели среди купцов второй (соответственно 12,8 и 7,8%) [см. Табл. 2]. Именно здесь мы встречаем значительную долю купцов, не пожелавших вступить во второй брак после овдовения в относительно молодом возрасте. Возможно, такой вариант брачного поведения первогильдейцев как раз и объяснялся стремлением избежать выделения долей капитала после своей смерти в пользу супруги второго брака и ее детей. Играло роль и то, что вышеназванные резоны для повторного супружества в отношении наиболее зажиточного купечества не стояли столь остро.
Получив свою долю купеческого капитала, мачеха часто вскоре исключалась пасынками из купеческого семейства. Но были и примеры длительного сосуществования мачехи и взрослых пасынков в одном купеческом капитале, возможно продиктованные как личными взаимоотношениями, так и финансовой целесообразностью. Так, тульский купец А.А. Рябинин, имея единственного сына от первого брака, завещал ему и его мачехе капитал в равных долях, с настойчивым пожеланием вести дела сообща[16], что они и делали в течение 6 лет, после чего вышли в мещанство.
Доля вдов среди купчих Тульской губернии в возрастных группах 40-60 лет была достаточно существенной (около 20-30%), а в возрастной группе старше 60 лет вдовами в 7 уездах из 12 была большая часть купчих. Но в Тульской губернии вдовы нередко встречались и среди молодых женщин – вдовы есть среди купчих возрастных групп 20-40 лет во всех уездах, а вдовцы до 40 лет в части уездов отсутствовали или их процент был заметно ниже.
Такое расхождение показывает наличие разных моделей поведения представителей купеческого сословия мужского и женского пола в случае наступления вдовства. Женщины после потери супруга реже вступали во второй брак. Безусловно, серьезным ограничением выступал возраст представительниц купечества. После 30-35 лет повторное замужество для женщины становилось маловероятным, тогда как мужчины, как уже отмечалось, редко оставались вдовцами в возрастной категории до 45 лет, но встречаются случаи браков купцов и более старшего возраста.
Еще одним препятствием для повторного брака купеческих женщин, вероятно, было отсутствие достаточной финансовой обеспеченности. Так, купеческие невестки – жены сыновей, братьев и внуков купцов-глав капиталов к моменту овдовения вполне могли столкнуться с тем, что их приданное уже истрачено (о таком развитии событий упоминала в своем завещании ефремовская купеческая невестка Е.Я. Позднякова)[17], а умерший супруг, не обладая сам имущественной самостоятельностью, не оставил вдове значительных средств. Одоевский купец М.А.Толстиков ставил себе в особую заслугу то, что обеспечил приданным дочь при выходе не только в первое, но и во второе замужество[18].
О том, что финансовый фактор был во многом определяющим для повторного выхода в замужество относительно молодых купчих, говорит судьба женщин, оставшихся после смерти мужа в одиночестве или с малолетними детьми во главе капитала. Практически все тульские купчихи, оказавшиеся в этой ситуации, в короткие сроки (в течение одного – полутора лет) повторно выходили замуж. Стремительность, с которой обеспеченные вдовы устраивали свою семейную жизнь, косвенно свидетельствует, насколько желателен был такой союз для купцов. Мужья второго брака купчих Е.И. Линьковой и Т.Н. Рыкаловой лишь недавно были перечислены в купечество из мещанства. Брак с богатой вдовой позволял им увеличить стартовый капитал, быстрее влиться в круг местного купечества. Купеческий сын В.И.Томас после заключения брака с вдовой Л.П.Ивановой выделился из семейного капитала и начал собственное дело. Тульская купеческая вдова П.А.Чулкова, выйдя замуж за чернского купеческого сына А.Л. Окорокова и перестав объявлять капитал от своего имени, продолжила торговлю в Туле на правах гостьи, представляя при этом, видимо, коммерческие интересы как свои, так и своего мужа.
Такой брачный союз, видимо, был взаимовыгоден. Женщины-купчихи, не имевшие взрослых сыновей, искали во втором супруге знающего руководителя для своего капитала. Купчиха А.И. Белобородова с гордостью говорила о своем втором муже, что он «…человек опытный, бережливый и благоразумный, доказавший это на деле в течение…моей жизни с ним, сохранив и увеличив достояние мое»[19].
Мужья второго брака купчих были или примерно того же возраста, что и жена, или гораздо моложе (на 20-25 лет), что говорит нам о личных симпатиях вдовы как еще одном факторе выбора мужа. Возможно, был свободен от меркантильных расчетов выбор купчихи М.Ф. Крыловой, которая, единственная среди всех молодых купеческих вдов, вышла замуж за представителя некупеческого сословия, не прекращая при этом объявлять капитал от своего имени.
Подводя итог, можно отметить, что вдовство и повторные браки в среде тульского купечества были отражением как общих тенденций брачно-семейной жизни городского сословия пореформенной России, так и несли на себе отпечаток особенностей экономического и правового статуса этой конкретной социальной группы. Своя специфика отличала поведение в ситуации вдовства представителей купечества разных гильдий, пола, возраста и внутрисемейного статуса.
[1] ПСЗРИ-II. Т. 5. Отд. 1. © 3807. С. 740; Свод законов гражданский. СПб., 1909. Ч. 1. Ст. 3. С. 2.
[2] Симонова Е.В. Города Тульской губернии во 2 половине XIXв., Тула, 2002 – с.77.
[3] Ф.518, оп. 1, т.5 д. 12408, 12755, 13083, 13578, 14162, Ф.174, оп.1, т.2, д.2831, 4055.
[4] Гончаров Ю.М. Купеческая семья второй половины XIX-начала XX вв. (по материалам компьютерной базы данных купеческих семей Западной Сибири), М., 1999, с.130.
[5] Фомина О.В. Имущественно-демографическая характеристика московской купеческой семьи последней трети XVIII века: Дисс…канд. ист. наук. – М., 2003. – С.113.
[6] Ф 3, оп.6, д.1794 О дозволении купцу Иродиону Дементьеву Тяпкину вступить в третий брак, с.1.
[7] Жирнова Г.В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем, 1980, с. 180.
[8] Конечно, иногда купцам все же приходилось идти на раздел капитала, выделяя из него кого-либо из сыновей, что было, видимо, следствием внутрисемейных конфликтов. Такие разделы старались произвести при жизни купца, фиксируя затем в завещании, что данный член семейства – чаще всего один из сыновей – уже получил свою долю и в остальное имение вступать не в праве.
[9] Ф 819, оп.1, д.582 Книга для записи духовных завещаний 1862г., с. 120.
[10] Там же, с. 322.
[11] Ф 819, оп. 1, д. 584 Книга для записи духовных завещаний на 1863г., с. 20.
[12] Ф. 819 оп. 1 д. 576 Книга для записи духовных завещаний 1860г., с. 72.
[13] Ф.819 оп.1 д. 576 Книга для записи духовных завещаний 1860г., с. 96.
[14] Ф. 819, оп.1 д.582 Книга для записи духовных завещаний 1862г., с. 269.
[15] Последняя цифра была в определенной мере условна, т.к., определялась самими купцами и облагалась пошлиной.
[16] Ф. 819 оп.1д.598 Книга для записи духовных завещаний на 1867г., с.214.
[17] Ф. 819 оп.1д.598 Книга для записи духовных завещаний на 1867г., с.176.
[18] Ф. 819 оп.1 д.582 Книга для записи духовных завещаний на 1862г., с.269.
[19] Ф.819 оп.1 д.582 Книга для записи духовных завещаний на 1862г., с.275.
Вконтакте
FacebookЧто бы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти на сайт