• Главная 
• Совет молодых ученых ИРИ РАН 
• О школе-конференции
  • Оргкомитет
  • Программы
  • Отчеты
• Информационное письмо
• Заявки 
• Доклады 
• Архив
  • 2012
  • 2013
  • 2015

Ермакова Ольга Константиновна "Социально-правовой статус западноевропейских специалистов на Урале (первая половина XIX в.)"

кандидат исторических наук, младший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН

Социально-правовой статус западноевропейских специалистов на Урале

 (первая половина XIX в.)^*

В первой половине XIX в. получила новое развитие практика приглашения на казенные заводы Урала западноевропейских специалистов, общая численность которых за указанный период составила более 300 человек. Причины привлечения столь внушительного количества иностранных специалистов российским правительством были обусловлены двумя главными факторами. Во-первых, это военная угроза начала столетия, приведшая к необходимости расширения и обновления оружейного производства по европейским образцам. Во-вторых, все более ярко проявляющееся на протяжении первой половины XIX в. отставание уральской промышленности от общеевропейского уровня, что заставило прибегнуть к поиску и вызову в Россию квалифицированных кадров из-за границы с целью введения и адаптации на уральских предприятиях европейских технологических инноваций.

Правовое и социальное положение западноевропейцев, служивших на уральских заводах, основывалось на общероссийском законодательстве об иностранных подданных, но имело ряд особенностей, поскольку европейские технические специалисты составляли отдельную категорию иностранцев, отличавшуюся по своему статусу от других, например, купцов или колонистов. Ключевые тенденции развития законодательства об иностранцах в первой половине XIX в., нормы, регулирующие права и обязанности иностранцев, находившихся на военной и гражданской службе, иностранных торговых людей и колонистов рассмотрены в работах А. М. Тесленко, Е. С. Смирновой; проблема подданства и паспортного контроля в отношении иностранцев изучалась Т. Б. Николаевой^[1]. Однако вопрос социально-правового статуса западноевропейских технических специалистов не  являлся предметом специальных исследований.

С конца XVIII в. в российском законодательстве прослеживается тенденция ограничения прав иностранных подданных, усиливается надзор и контроль над ними. С 1789 г. и до начала 20‑х гг. XIX в. был затруднен въезд иностранцев в Россию, ужесточались правила пропуска их в империю^[2]. Указы 1804 г., 1807 г. предусматривали пропуск иностранцев через российские границы строго по паспортам^[3]. В 1816 г. вышло предписание Пермского гражданского губернатора «Об иностранцах без надлежащих видов проживающих». Оказалось, что на горных заводах Урала многие иностранцы проживают без узаконенных срочных видов на жительство, которые «они хоть и имеют, но ни мало не заботятся о возобновлении оных». Предписывалось выявить таких иностранцев и либо способствовать получению ими вида на жительство, либо высылать их за границу^[4]. На практике, однако, ситуация мало изменилась, случаи высылки иностранцев из-за просроченных видов на жительство, если и имели место, то крайне редко.

К середине XIX в. законодательно расширяются права иностранных подданных, облегчается въезд иностранцев в пределы Российской империи, активно поощряется их участие в различных областях деятельности. По указу от 19 января 1844 г. иностранцы получили право оставаться в России на неопределенный срок, если не было особых причин к отправке их за границу^[5].

Правовое положение западноевропейских специалистов на Урале определялось нормативными актами о заводах, Горным положением 1806 г., заводскими штатами^[6]. В Златоусте в 1820 г. было составлено «Положение об иностранных мастерах Златоустовской оружейной фабрики»^[7]. Документами, непосредственно регламентировавшими правовой статус иностранцев, выступали контракты. В тексте соглашения прописывались: права и обязанности западноевропейских мастеров; перечень поручаемых им работ и обязательства по подготовке русских учеников; срок действия договора и условия продолжения службы или увольнения; размер жалованья и дополнительных выплат; условия проживания специалиста; ответственность иностранца за исполнение должностных обязанностей. Кроме названных основных пунктов могли быть включены дополнительные условия, например, о праве на отпуск, возможности переездов внутри Российской империи и выезда за границу. Европейские специалисты освобождались от податей и повинностей, что также закреплялось в «условиях» о службе. Иностранные мастера и их дети были свободны от рекрутской повинности^[8].

В первой половине XIX в. правовое положение европейских специалистов обретает четкие контуры. Если в XVIII в. каждый контракт являлся, по сути, уникальным документом, а после окончания срока договора было неясно, каким образом дальше поступать с иностранцем – оставлять на службе или отправлять на родину, – то в рассматриваемый период контракты приобрели типовую форму и стандартное содержание.

Ответственность иностранца за совершение преступлений определялась действием законов на том же основании, как и для российских подданных, что было закреплено в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г.^[9] Европейские специалисты уральских заводов попадали под юрисдикцию Управы Благочиния. Но при Златоустовской оружейной фабрике по просьбе иностранцев в 1817 г. был учрежден специальный Немецкий суд, а в 1820 г. его деятельность закреплена юридически в «Положении о Немецком суде». В его состав входили четыре судьи и чиновник, которые выбирались из числа иностранцев и утверждались Оружейной Конторой. Дела решались большинством голосов. Чиновник не имел права голоса, он должен был следить за тем, чтобы решения суда были справедливыми и не противоречили законам. Без утверждения чиновника приговор не имел силы. Если же чиновник не соглашался с решением суда, но не мог убедительно доказать свою точку зрения, дело передавалось для рассмотрения в Оружейную контору. В процессе судопроизводства не всегда могли присутствовать все пять членов суда, минимум должно было быть двое судей и чиновник. Немецкий суд рассматривал дела по жалобам иностранцев друг на друга или касающиеся конфликтов с участием иностранцев и русских. Судьи старались решать дела, приводя стороны к мирному соглашению. В случаях, когда все же суд решал установить наказание, это делалось через посредство Оружейной конторы и Управы Благочиния. Если дело требовало длительного разбирательства, оно также передавалось в Управу благочиния. Немецкий суд занимался и другими вопросами. Например, на его утверждение выносили размер уроков при определении фиксированных норм выработки изделий^[10].

Специальные законодательные нормы регулировали заключение браков между иностранцами и русскими подданными. До 1833 г. действовали указы 1721, 1735 и 1743 гг. Суть их состояла в том, что если иностранец желает жениться на русской девушке, он должен подписаться в том, что никогда не будет склонять жену и будущих детей в свою веру, а позволит им придерживаться греко-российского вероисповедания. По императорскому указу 1743 г., разрешалось иностранцам вступать в браки без принятия подданства. По закону 1833 г., иностранцы могли жениться на православных россиянках только при условии принятия подданства, за исключением особых случаев, на которые требовалось специальное разрешение Синода^[11].

Принятие европейцами присяги на подданство России происходило в Губернских правлениях и позволяло иностранцам вступать в действительную службу, записываться в купеческие гильдии и мещанство. Следует отметить, что, например, иностранцы, работавшие на Ижевском оружейном заводе, не собираясь возвращаться в свое отечество, довольно быстро принимали присягу на подданство российской империи: некоторые уже через несколько лет после приезда. Представляется, что в статусе полноправного российского подданного они рассчитывали на более надежные гарантии сохранения места службы и улучшение социального статуса. Например, представители немецких родов Бейне и Николаи в 1840-х гг. были включены в число дворян Российской империи^[12].

С другой стороны, в Златоусте европейские мастера не торопились присягать на подданство России, а наоборот, всячески лелеяли свой статус иностранцев. Большая часть Златоустовских немцев приняла подданство лишь в 80-х гг. XIX в.^[13] При этом иностранные оружейники вовсе не собирались возвращаться на родину, а изначально знали, что уезжают в Россию навсегда. Разница в отношении выходцев из Европы к принятию российского подданства объяснялась тем, что на Камских и Златоустовских заводах положение иностранцев сильно отличалось. При вызове мастеров из Германии в Златоуст, столкнувшись с колебаниями иностранцев по поводу переезда на Урал, российское правительство пообещало им всевозможные привилегии и высокий уровень жизни. Что же касается ижевских иностранцев, то условия их контрактов были гораздо скромнее. Большинство из них в 1807–1808 гг. по собственному желанию выехали из-за границы ввиду сложившихся исторических условий: мастера приехали из Данцига, оккупированного в тот период французскими войсками.

Немецкие мастера-оружейники оседали на Урале, жили обособленными диаспорами, со временем принимали российское подданство. В отличие от них, далеко не все специалисты из числа британских и французских инженеров, механиков, формовщиков, литейщиков, молотарей оставались на уральских заводах дольше, чем на срок контрактов.

Европейцы имели право отправлять богослужение в специально создаваемых католических и лютеранских приходах, обучать детей немецкому языку и различным наукам. В Екатеринбурге, например, в начале XIX в. лютеранская кирха располагалась в одноэтажном каменном домике за территорией монетного двора по правому берегу Исети, где прежде размещалась Монетная экспедиция^[14]. Лютеранские приходы существовали при Ижевском и Воткинском заводах и в Златоусте^[15]. Под приходы и школы отводились казенные дома. В 1849 г. было отказано в отпуске денег из казны на содержание немецкой школы в Златоусте. Немцы подали жалобу, ссылаясь на то, что при переезде их в Россию обещано было, что они не будут ни в чем терпеть недостатка. Однако правительство в ответ на это заявило, что немцы получают достаточные пенсии, чтобы часть из них потратить на обучение детей в русских заводских школах. Но иностранцы не желали отдавать детей в русские училища, а потому создали свою «немецкую школу», которую содержали за свой счет до середины 1870-х гг.^[16]

Социальный статус западноевропейских специалистов определялся их материальным положением. Доходы иностранцев складывались из окладного жалованья и дополнительных денежных выплат, что вкупе выражалось в суммах весьма внушительных, ведь именно высокий размер денежного содержания являлся основным средством привлечения на уральские заводы западноевропейцев. Диапазон сумм на протяжении первой половины XIX в. колебался от 125 до 10 000 рублей. Основными критериями определения размера жалованья служили звание, опыт работы иностранца и его семейное положение. Кроме заработной платы, уровень жизни иностранных специалистов характеризовался комфортными условиями проживания, льготами и пособиями, которые предоставлялись мастерам по контрактам (квартиры с отоплением и освещением, строевой лес, прислуга, домашний скот, сукно).

Средний размер жалованья иностранного специалиста в первой половине XIX в. составлял 1500–2000 руб.^[17] Для сравнения укажем, что жалованье директора оружейной фабрики составляло 1500 руб., а его помощника 750 руб.^[18] Европейцам назначались пенсии наравне с классными горными чиновниками. Сроки выслуги могли сокращаться в случаях, когда первые годы службы иностранца проходили еще за границей, до приезда в Россию, а размеры пенсионов в ряде случаев практически равнялись прежнему жалованью^[19]. Высокий размер заработной платы и дополнительные пособия иностранных специалистов ставили их на уровень горных администраторов и чиновников.

Социальная группа западноевропейских специалистов уральских заводов представляла собой слой технической элиты местного общества, но по своему составу была неоднородна. Профессиональное сообщество западноевропейских специалистов на Урале обладало внутренней иерархией. Верхушку корпуса европейских высококвалифицированных кадров составляли горные администраторы, бывшие владельцы фабрик и мастерских, а также специалисты, обладавшие наиболее высоким уровнем квалификации, способные осуществлять руководство и контроль над технологическими процессами. К ним относятся немецкий фабрикант Давид Гильгер, прусский горный советник Александр Эверсман, британский инженер Джеймс Карр, английские инженеры-механики Самуил Пенн и Бернард Аллендер, представители династий оружейников Бейне, Боде, Вейерсбергов, Вольферцов, Шафов.

Вторую категорию и основной контингент специалистов составляли мастера узких специализаций. Среди них тоже существовала определенная градация. В Златоусте, например, все мастера делились на семь разрядов, для каждого из которых действовали определенные условия службы^[20]. Также существовало деление на мастеров лучшего, среднего и худшего разрядов «по искусству и поведению»^[21].

Источники свидетельствуют, что на уральских заводах присутствовал небольшой процент непрофессионалов и авантюристов. Они попадали на службу вследствие невозможности российских представителей достоверно узнать степень квалификации нанимаемых мастеров. Некоторым из них довольно долгое время удавалось удержаться на заводах, используя хитрости и давая бесконечные обещания о скорейшем успехе порученного им дела^[22].

Социально-правовой статус западноевропейских специалистов отражал тенденции государственной политики по привлечению иностранцев в те или иные отрасли российской промышленности. Когда степень заинтересованности уральских заводов в определенных специалистах снижалась, сокращались и привилегии иностранцев, вплоть до несоблюдения отдельных пунктов контрактов заводскими администрациями. Примером может служить ситуация, сложившаяся на Ижевском заводе. В октябре 1808 г. Ижевский оружейный завод был передан из горного ведомства в военное, приостанавливалось инструментальное производство, в котором были заняты европейские мастера. В связи с произошедшими изменениями, иностранцы оказались уже не так необходимы Ижевскому заводу. При их увольнении возникало много споров в связи с нежеланием заводской конторы выплачивать обещанные по контрактам прогонные деньги^[23]. Мастеру Петру Расмусену также долгое время не выплачивалась установленная ему надбавка в 50 руб. за каждого подготовленного к самостоятельной работе ученика^[24]. Однако уже в 1810–1811 гг. 60 иностранных мастеров перешли с Ижевского завода на Златоустовский, где они оказались востребованы, в том числе, для работы на открытой в 1815 г. оружейной фабрике, и положение их заметно улучшилось.

В целом, массовое появление западноевропейских специалистов на Урале способствовало выработке норм, четко определявших социально-правовой статус иностранцев. Несмотря на то, что в общероссийском законодательстве прослеживалась тенденция к ограничению прав иностранцев и усилению надзора за ними, приглашенные на Урал из Европы горные инженеры, технические специалисты и оружейники находились на исключительно привилегированных позициях.

Вконтакте

Facebook

Что бы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти на сайт