Вельмакина Мария Сергеевна "СОЦИАЛЬНЫЕ ПУБЛИЧНЫЕ РОЛИ ЖЕНЩИН СИБИРИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В. ПО МЕМУАРНЫМ ИСТОЧНИКАМ"
Новосибирский государственный педагогический университет, Институт истории, гуманитарного и социального образования
В современной исторической науке уже несколько десятилетий проявляется интерес к гендерной истории и гендерным исследованиям. Рассмотрение такой малоизученной темы, как социальные роли женщин в Сибири во второй половине XIX в., обозначает еще один аспект женской истории и позволяет по-иному оценить уже известные явления и процессы, происходившие в этот период.
Изменение социокультурной и политической ситуации в России второй половины XIX века, и в том числе в Сибири, открывало женщинам новые возможности для получения образования и новые сферы профессиональной деятельности, что неизбежно расширяло набор социальных ролей. Помимо достаточно традиционной педагогической деятельности, женщины активно включаются в издательскую, научную и иную работу. Благотворительной деятельностью в силу своих возможностей занималась практически каждая женщина.
Некоторые из мемуаристок совмещали традиционные роли жены и матери, которые остаются значимыми, с новыми ролями писателя, общественного деятеля, ученого. Другие же не выходили замуж и всецело отдавались общественному делу.
В данном выступлении нами будут рассмотрены мемуары женщин, общественная активность которых охватывала три основные сферы социокультурной жизни: науку, просвещение, литературу. Отдельно представляется нужным выделить занятия благотворительностью, которой занимались многие женщины, и даже не проявившиеся себя в другой общественной (публичной) деятельности.
Начнем с того, что уже сам факт написания автобиографии делает события частной жизни принадлежностью публичной сферы. По мнению Кристи Сигель, «центром автоби¬ографии является переход част¬ного в публичное, общественное. Автобиография трансформирует любое частное событие в публич¬ный опыт» [6,124]. К тому же, создание автобиографического текста, потребность и решимость написать историю своей жизни – это тоже нарушение табу, разрушение традиции женского жертвенного и покорного молчания.
Роли женщин зачастую определяются их правами. «Женские права» интерпретировались в среде российской интеллигенции как право на высшее образование, труд, на равное с мужчиной наследное право, на расширение прав женщины в семье; феминистки же боролись и за равные политические права, - пишет Юкина И. [7].
Социальные роли женщин выявлялись в нашей работе по сибирским мемуарным источникам. Именно мемуары являются наиболее значимыми историческими источниками для изучения поведенческих моделей людей, их ролей в семье и обществе, системы ценностей и представлений, жизненного опыта, так как субъективны.
Анализировались следующие сибирские женские мемуары, созданные во второй половине XIX в.: 1)путевые записки-путеводитель Л. К. Полторацкой; 2)воспоминания Е. А. Бестужевой; 3) дневник В. П. Быковой; 4) воспоминания Ю. Г. Завойко [5, 2, 1, 3].
Мы соглашаемся с мнением Н. П. Матхановой [4] и под сибирскими мемуарами мы имеем в виду воспоминания, дневники, путевые записки постоянных жителей или уроженцев Сибири, выросших и воспитанных в крае, а также мемуары временных обитателей Сибири, в которых рассказывается о ее природе, экономике, общественной, политической и культурной жизни.
Специальных исследований, посвященных нашей теме – социальные роли женщин в Сибири во второй половины XIX в. по женским мемуарным источникам, не выявлено.
Первый пример, первая наша героиня – Лидия Константиновна Полторацкая, жена губернатора Семипалатинской области В.А. Полторацкого, сопровождавшая мужа во всех экспедициях. Л.К. Полторацкая оставила путевые записки, которые мы также можем выделить в подвид путевые записки - путеводитель или даже этнографический очерк.
Важный вывод – Лидия Константиновна Полторацкая общается с мужем и со всеми остальными на равных, рассказывая о путешествии, все время употребляет местоимение «мы», и даже может ослушаться мужа.
Приведем пример: «Сойдя вниз, я предложила свои услуги быть вожаком, - вообразила себя в некотором роде Егором Титычем. Сначала мое предложение и приняли, но дойдя до одного места, я стала советовать подняться в гору… Муж разрешил мне идти новооткрытым путем, а сам пошел старым». Для верности сведений нужно отметить, что все-таки Лидия Константиновна боялась проповеди от мужа за то, что подвергла опасности их ребенка, так как сын пошел следом за ней. Как настоящая мать, она и сама сильно переживала за сына [5, 612].
В этих эпизодах жизни Л.К. Полторацкой, в самоописании, И. Савкина сказала бы, что подчеркиваются мужские качества – любовь к риску, решительность, самостоятельность, выносливость, бесстрашие [7,79].
Безусловно, мы говорим о современной женщине, «новой женщине». К сожалению, Лидия Константиновна Полторацкая ничего не говорит напрямую о своих социальных ролях: публичной - роли ученого и приватных - жены и матери. Эти роли сконструированы нами, и отношение самой героини к ним неизвестно.
Вторая героиня - Елена Александровна Бестужева, сестра декабритса Н.А. Бестужева, взявшая в свои руки управление семьей после его ареста, став хозяйкой, оставила воспоминания. Какое-то время жила вместе с ним в Сибири.
Важное замечание - как личность Е. А. Бестужева формировалась в Петербурге, но нам интересна ее модель поведения, ведь родственницы декабристов для женщин и сибирячек, в том числе, были образцом.
Сама себя характеризует так: «Что я Бестужева, так вы думаете видеть во мне гения, я просто старуха неглупая, но недальняя, гениальности во мне не ищите» [2, 413].
Бестужева была не только родственницей, она была такой сестрой, которая всегда поддержит, с ней общаются на равных.
Елена Александровна Бестужева тоже, к сожалению, не рефлексирует по поводу своих социальных ролей. В нашей же работе хотелось подчеркнуть публичные, профессиональные роли героини – редактора, издателя. Не стоит забывать и о роли Хозяйки большой семьи, фактически главы семейства. Но это место Е. А. Бестужева заняла не вместо мужа и не после мужа, а заменила братьев.
Третья наша героиня - Варвара Петровна Быкова, приобретшая, по ее собственному выражению, «независимость добросовестным трудом» [1, 70]. Становление личности прошло в Петербурге, но прожитые 20 лет в Иркутске оставили тоже немалый отпечаток, к тому же сколько «новых» женщин она сформировала, занимаясь педагогической деятельностью.
Пример осознанного подхода к делу, передовых взглядов и наличия собственной жизненой позиции: в программу обучения девочек не входит естественная история, но считая предмет необходимым для всестороннего развития «во время урока французского языка, я читаю и отрывки из зоологии; беру самое занимательное для детей, заставляю разсказывать, а потом заставляю письменно излагать прочитанное и разсказанное; это приучает детей яснее выражать свои мысли на французском языке и дает им много полезных сведений для жизни. Как бы хотелось подвинуть и дать более применимое в жизни образование; раскрыть, возможно, шире кругозор воспитанниц, чтобы они пробовали свои силы во всех отраслях наук…» [1, 62-63].
И еще о своей социальной роли – роли педагога, о том, насколько важным для общества считала Варвара Петровна свой труд и как любила она свое дело: «Думаю, что семя, брошенное на хорошую почву, в свое время принесет плод.… Жаль мне было расставаться с детьми и передавать их другому учителю. Они тоже после экзамена принялись плакать и просили, чтобы я простилась с ними, но я не пошла, боялась разрыдаться, - вышло бы неловко… На другой день получила от них прочувственное письмо, которое берегу здесь на память. Все же не даром жила два года в Сибири. Вот в чем мое утешение, моя жизнь, моя услада…» [1, 70-71].
И об этом же, но метафорично: « Преподавание всякого предмета можно уподобить огню: оно может просветить и очистить душу, равно как может и истребить, сжечь все хорошее, вложенное в нее» [1, 365].
Есть и суждение о взаимоотношениях и неравенстве мужчин и женщин: «Какие странные мужчины даже в лучших своих представителях! Поступая так, они же требуют от женщин в награду за свое безнравственное непостоянство – постоянства, глубокой и вечной привязанности! Где же справедиловость?» [1,101]. Каждое предложение заканчивается восклицательным знаком – речь идет о важных для героини и давно волнующих вопросах – сохранение взаимной верности или же свобода каждого. О том, что женщина хочет и должна быть на равных с мужчиной!
Нужно сказать, что сестры Быковы были не только педагогами, но и членами Иркутского общества посещения больных, т.е. занимались благотворительностью.
Четвертая наша героиня - Юлия Георгиевна Завойко, прожившая на Камчатке, в Петропавловске, 16 лет. Юлия Георгиевна предстает в своих воспоминания любящей женой, настоящей радушной хозяйкой и заботливой матерью.
«При большой семье нет отдыха и покоя; работа не прерывается.», - описывает Ю. Г. Завойко свои нелегкие дни [3, 487]. А сколько хлопот и забот у жены губернатора - первой дамы города! Нередко в их доме у нее собиралось все общество. К примеру, моряки-авроровцы, стоявшие в Петропавловске, приходили к обеду и ужину.
Все свое время наша героиня посвящала детям: «Им я давала уроки, с ними играла, гуляла, болтала» [3, 448]. «Развитие детей, их учение, доставляли мне постоянное, самое разнообразное развлечение» [3, 482]. Вот описание одного утра: «мои старшие дети Жора, 12, Степа, 10 лет, принялись со мною за урок истории; Паша, 8 лет, занимается чистописанием; Маша и Катя, 7 и 6 лет, шьют подле меня. Гувернантки у меня нет, и дети всегда со мною» [3, 452].
В XIX в. существовало две системы воспитания. Согласно первой, развитию и воспитанию ребенка практически не уделяется время, так как считается, что в процессе жизнедеятельности он сам приобретет необходимые знания и умения. Ю. Г. Завойко следовала второй модели, стараясь дать все необходимое для успешной социализации и личностного развития.
Приносили ли счастье Ю. Г. Завойко ее семейные роли, пусть скажет сама: « Бедный люд на Руси богат детьми. я сама тому живой пример: у меня их выросло десятеро; а в моей длинной, длинной жизни я не испытала еще что значит жить и не ломать себе постоянно голову: как быть тут, как быть там урезать чтобы свести концы с концами», впрочем, замечает она, что это обыкновенная участь многосемейных на Руси, с весьма немногими исключениями [3, 447].
А вот примечательный разговор с мужем, в котором Юлия Георгиевна ведет себя не как покорная жена, а на равных общается с мужем, даже так – споря. Пример: «У нас с мужем все это время шли тяжелые суждения. <…> Бывали у нас тяжелые, тяжелые минуты; говорили мы, говорили, но не приходили ни к какому решению…» [3, 485]. Жена – друг, жена – советчик, - вот какие роли играла Ю. Г. Завойко.
И мужа Юлия Георгиевна именно любила, сквозь строки видны настоящие чувства, их любовь: «С мужем мы говорили мало, сердце было слишком полно, пожмем, друг другу руку, а глаза полны слез» [3, 466]. И это лишь один пример из множества.
При всех своих домашних заботах, Ю. Г. Завойко беспокоилась и об общем благополучии. Сначала собирала деньги на строительство женской школы – лотереи из дамских работ, а потом, в связи с войной, раздала эту сумму на пособия вдовам и сиротам и прибавку для содержания раненых [3, 482].
Ю. Г. Завойко обозначила в своих мемуарах и исполняла роли жены и матери, которые можно объединить, исходя из ее поведения, в роль Хозяйки, которой она отдавала всю себя.
Подводя итоги, мы можен назвать выявленный нами набор социальных общественных ролей: меценат - человек, занимающийся благотворительной деятельностью; ученый; педагог; редактор, издатель. Эти женщины, пока что в качестве исключения, исполняли свои социально-профессиональные роли. И случай публичной приватности, подразумевающей наличие светских обязанностей – роль жены губернатора. В своих мемуарах в широком смысле слова каждая наша героиня, так или иначе, обозначала сама свои роли, т.е. они осознаваемы и отражены в мемуаристике.
«Женщина должна быть ангелом хранителем, миротворцем и утешителем, как бы и где бы она ни была поставленна. Женщине могут быть доступны все знания ума человеческого, - что, не утеряв самою своего дорого внутреннего качества – «женственности» и внешнего – «грации», она может быть прекрасным доктором и диаконисой, профессором и сельской учительницей, писателем, артисткой и миссионером», писала В. П. Быкова [1, 108]. А дети могут быть воспитаны «под влиянием умных, образованных и любящих матерей» [1, 108].
Библиографический список
1. Бестужева Е. А. Рассказы в записи М. И. Семевского // Воспоминания Бестужевых. М., 1951. С. 400–417.
2. [Быкова В. П.] Записки старой смолянки, В. П. Б-вой. Часть 2. 1858-1878. Жизнь в Сибири. В Иркутске. СПб., 1898.
3. Завойко Ю. Г. Воспоминания о Камчатке и Амуре (1854-1855) // Русский вестник. 1876. Т. 123, N 6, С. 442–504.
4. Матханова Н. П. Сибирская мемуаристика XIX в. / Н. П. Матханова.- Изд-во СО РАН, 2010. – 551 с.
5. Полторацкая Л. К. Поездка по китайской границе от Алтая до Тарбагатая // Русский вестник. 1871. Т. 93. N 6. С. 580–661.
6. Родигина Н. Н., Сабурова Т. А. «О себе я стараюсь говорить поменьше, но все-таки говорю»: самоидентификация и память в русском женском автобиографическом письме конца XIX – первой половины ХХ веков / Н. Н.Родигина, Т. А.Сабурова // Автобиография. - 2012. - № 1. - С. 12–24.
7. Савкина И. Разговоры с зеркалом и Зазеркальем: автодокументальные женские тексты в русской литературе первой половины XIX в. / И. Савкина - М., 2007. - 416 с.
8. Юкина И. И. Женское движение России, ценз пола и суфражизм. URL: http://www.owl.ru/win/books/genderpolicy/yukina.htm (дата обращения: 22.04.2013).
Библиографический список
1.
2.
3.
4.
5.
Вконтакте
FacebookЧто бы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти на сайт