Топычканов А.В. Царская семья и дворцовые крестьяне: опыт личного общения во второй половине XVII в. (тезисы доклада)
Топычканов Андрей Владимирович,
кандидат исторических наук, ИРИ РАН, МГУ имени М.В.Ломоносова, ст.науч.сотр.
Царская семья и дворцовые крестьяне: опыт личного общения во второй половине XVII в. (тезисы доклада)
Для понимания социальной стратификации в XVII в. важное значение представляют коммуникационные исследования, то есть исследования форм и содержания отношений различных социальных групп и представителей этих групп. В историографии широко бытует представление о невозможности встречи крестьянина с государем. Возможно, оно восходит еще к риторическому вопросу Г.К. Котошихина: «кто может всегда блиско приходити к царю и видети часто от простых людей?»[1]. Судя по использованию наречий в этом вопросе, автор все-таки не исключал, что иногда простой человек мог «блиско приходити к царю». Условия для общения членов царской семьи и крестьян существовали в царских резиденциях.
В XVII в. бытовала практика остановок царской семьи в крестьянских дворах, хотя встречалась она достаточно редко. Во время Переславского похода 1639 г. царица Евдокия Лукьяновна останавливалась на дворе крестьянки Пелагеи Трофимовны[2]. По наблюдениям А.И. Заозерского, такая практика встречается в третьей четверти XVII в. Она сохранялась даже в начале XVIII в. Некоторые «дворцы» Петра I напоминали крестьянские избы. О предпочтениях царя свидетельствует тот факт, что после возвращения с Полтавской битвы в Москву он остановился в Коломенском в избушках, а не во дворце[3].
Государев двор и дворцовое село чаще всего находились по-соседству. Причем, это соседство было достаточно тесным. Так, например, перед Государевым двором в Коломенском находилась Вознесенская площадь — административный центр села Коломенского и Коломенской дворцовой волости. На площади размещались Приказные палаты, Полковничьи палаты, местный нотариат, рынок, проходили сельский и волостной сходы. Причем, окна и переднее крыльцо царских хором выходили на Вознесенскую площадь и, таким образом, царь сквозь слюдяные окна мог наблюдать всю систему местного управления и самоуправления в действии. Такое соседство, видимо, удовлетворяло представлениям о единстве царской власти и местного управления в дворцовых селах. Эти представления не поколебали событиями 1662 г., когда многие из находившихся на Вознесенской площади примкнули к гилевщикам и ворвались на Государев двор. Во время масштабных работ по перепланировке центральной части Измайловской резиденции в середине 1660-х гг. царь оставил близ государева двора приказную палату и двор измайловского приказчика, и, таким образом, сохранил единство верховной власти и местного управления. В то же время главный сельский храм Рождества Христова, в котором собирался сельский и волостной сход, был выстроен на некотором отдалении от Измайловского острова. Возможно, это было обусловлено тем, что село в этот период значительно разрослось и не уместилось на острове.
Соседство сельского поселения и государева двора приводило к тому, что члены царской семьи часто пересекали сельское пространство. Например, при въезде в Коломенское они проезжали через слободу под церковью Вознесения Господня и через Вознесенскую площадь. Царская семья пересекала Вознесенскую площадь также вовремя шествия на богослужение в церкви Вознесения Господня в Коломенском или Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове, а также во время церковных шествий, например, 1 августа 1679 г. на праздник Происхождения Креста.
Царская семья предпочитала посещать богослужение во дворце или в домовых храмах резиденций и сравнительно редко посещала главные храмы дворцовых сел (Вознесения Господня в Коломенском, Усекновения главы Иоанна Предтечи в Дьякове, Покрова Богородицы в Измайлове). Крестьяне вряд ли могли попасть на богослужение в главные храмы во время присутствия там царской семьи, т.к. в перечисленных селах действовали сельские храмы. В тех резиденциях, где был только один сельский храм, для царской семьи устанавливались полотняные церкви. Церковные шатры соответствовали посвящению и привозились в определенные усадьбы: в Преображенском в 1660-е гг. ставили полотняные церкви Преображения и Успения[4]; в Воробьево в 1670-е гг. — полотняную церковь Воскресения Христова. Царская семья посещала сельские храмы только во время их освящения[5]. Таким образом, литургическое общение царской семьи и сельской приходской общины было ограничено.
Члены царской семьи регулярно посещали свои села и слободы. Царь Алексей Михайлович неоднократно присутствовал «на измайловских делах» (к ним относились строительные, сельскохозяйственные и промышленные опыты), в которых принимали участие крестьяне[6]. Петр I обедал на съезжем дворе у путного ключника Ульяна Осеева[7]. Царица Евдокия Федоровна и царевна Наталья Алексеевна посещали Новую слободу села Измайлово и деревню Софроново, где находилась слобода немецких садовников[8].
В свою очередь дворцовые крестьяне нередко оказывались на территории государева двора, поскольку дворцовые приказы, особенно Сытный, Кормовой и Хлебенной дворы, регулярно привлекали крестьян для помощи в дворцовом хозяйстве. Крестьяне несли подводную повинность (возили на своих подводах хлеб, строительные материалы, сено, солому, мякину, хмель и др.), набивали льдом ледники, убирали снег вокруг дворца, работали на поварне[9].
Основной формой взаимоотношений царя и подданных являлись подношения и пожалования. Традиционно любой приезд или даже проезд через дворцовое село сопровождался ритуалом обмена: староста и крестьяне выходили из села навстречу царскому поезду и «били челом хлебом», в ответ они получали эквивалентное жалование деньгами, реже питьем (вином и пивом)[10]. Крестьянские подношения были достаточно разнообразны: хлеб, калачи, пироги, пирожки, блины, сыр, овощи, ягоды, пиво, мед, квас, бражка[11].
Вопрос о возможности подачи крестьянами челобитных лично государю остается открытым. Пока не удалось выявить ни одного упоминая такой практики. Крестьяне во время «царских пришествий» в резиденции обычно обращались к представителям Приказа Большого дворца, в ведении которого и находились. Например, 11 октября 1673 г. крестьянин села Воздвиженского Данилка Емельянов в дворцовом шатре, т.е. шатре Приказа Большого дворца, устно пожаловался судье Приказа Большого дворца Б.М. Хитрово на детей боярских «царицына чина», которые «потравили» его овес[12]. Однако практика подношения царской семье хлеба предоставляла возможность крестьянам бить челом членам царской семьи о своих нуждах.
Отдельного внимания заслуживают факты приглашения крестьян во дворец. Например, царевна Екатерина Алексеевна приглашала во дворец крестьян, «которые клады знают». На основе их данных она повелела своим слугам раскопать одно место близ церкви Иоанна Предтечи в Дьякове, однако ничего, кроме костей, там не нашли[13].
Приведенные данные позволяют считать практику личного общения членов царской семьи и дворцовых крестьян во второй половине XVII в. довольно распространенной. Условия для такого общения были заложены в самой организации пространства загородной резиденции и ее повседневной жизни. В приказной документации фиксировались преимущественно ритуализированные формы взаимодействия членов царской семьи и крестьян, отражавшие устойчивые представления о структуре власти и социальной стратификации. В пространстве царской резиденции эти практики тесно переплетались с представлениями крестьян о царе как своем владельце.
[1] Котошихин Г.К. О России в царствование Алексея Михайловича. Гл. 7. Ст. 38.
[2] Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI–XVII столетии. М., 2003. Т. 3: Материалы. С. 625.
[3] Письма и бумаги Петра Великого. М.; Л., 1950. Т. 9. Вып. 1. С. 475.
[4] Бугров А.В. Церкви Старо-Преображенского дворца // Царские и императорские дворцы. Старая Москва. М., 1997. С. 95–96.
[5] Седов П.В. Походы царя Федора Алексеевича в село Коломенское // Коломенское: Материалы и исследования. Вып. 13. М., 2011. С. 70; РГАДА. Ф. 396. Оп. 1. Д. 17070.
[6] См., например: Дневальные записки Приказа Тайных дел. М., 1908. С. 177, 239, 256; Дворцовые разряды. Т. 3. С. 1128.
[7] Топычканов А.В. Повседневная жизнь дворцового села Измайлова в документах приказной избы последней четверти XVII в. М., 2004. С. 264.
[8] Там же. С. 267, 269.
[9] РГАДА. Ф. 210. Оп. 13. Д. 357. Л. 1–5; Заозерский А.И. Царская вотчина XVII в. Из истории хозяйственной и приказной политики царя Алексея Михайловича. 2-е просм. и испр. изд. М., 1937. С. 57–59, 166; Восстание 1662 г. в Москве: Сборник документов. М., 1964. С. 102, 166.
[10] См., например: РГАДА. Ф. 156. Д. 150. Л. 3. Пример жалования питьем см.: Топычканов А.В. Указ. соч. С. 300.
[11] Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI–XVII столетии. М., 2003. Т. 3: Материалы. С. 618–627.
[12] РГАДА. Ф. 396. Оп. 1. Д. 44285. Л. 1.
[13] Новомбергский Н.Я. Слово и дело государевы: Материалы. М., 2004. Т. II. С. 41, 59.
Вконтакте
FacebookЧто бы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти на сайт