Долгова Анжела Валерьевна "УЧАСТИЕ ДЕЗЕРТИРОВ В АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОМ ПОВСТАНЧЕСКОМ ДВИЖЕНИИ В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ в 1918-1920 гг."
Кандидат исторических наук, Учитель истории, ГБОУ школа № 37, Москва
В России дезертирство как социально-политическое явление приобрело широкие масштабы в последний год Первой мировой войны. Большевики, до своего прихода к власти в России в октябре 1917 г., самым непосредственным образом способствовали разложению армии, в том числе путем стимулирования дезертирства, которое стало наиболее острым в рядах царской армии.
Дезертирство было одним из источников формирования бандитизма [10, с. 175]. Бандитизм – организация вооруженных групп (банд, шаек) для нападения на государственные, общественные учреждения, предприятия, либо на отдельных лиц, а также участие в таких бандах и совершаемых ими действиях. В годы Гражданской войны бандитизм выражался в организации массовых беспорядков, убийствах партийных и советских работников, грабежах, насилиях и других чисто уголовных деяниях [1, с. 153].
Летом – осенью 1919 г. в Пермской губернии дезертирство стало почвой для расцвета бандитизма, который парализовал деятельность местных советских организаций. В преступную деятельность дезертирских банд были вовлечены как органы власти, так и местные жители. Борьба дезертиров-бандитов с Советской властью имела разные формы: открытую – в виде одиночных нападений и хорошо организованных крупных восстаний, - и скрытую, в виде подрывной деятельности против власти и политики большевиков в деревне.
В начале 1920 г. в Пермской губернии существовало несколько организованных бандитских групп, численностью от 15 до 30 человек: банда Черных Гусаров, Пермском – банда И.А. Вотова (27 лет), Чердынском – банда Пыстова [2, л. 196].
2 января 1920 г. в Пермском уезде в районе завода Курашим нападению подверглись сотрудники военкомата и исполкома [3, л. 7, 7 об., 8]. Время было выбрано подходящее – некому было оказать достойное сопротивление. Целью было ограбление и убийство: почти все имущество бандиты вынесли, увезли, а затем убили сторожа. Остальным работникам удалось спастись бегством.
Для расследования дела из ГубЧК был направлен военный комиссар П.А. Плессов, который, опросив свидетелей, восстановил картину случившегося. По словам очевидцев, бандиты - уроженцы Курашимской волости, в количестве 15 человек напали на исполком в 19.30. В здании оставался дежурный милиционер, посыльные и сторож. Сначала бандиты постучались в дверь, но их не впустили. Сломав окно, они проникли внутрь. Все, кто находились в исполкоме, испугались настолько, что не приняли никаких мер сопротивления, хотя было оружие. Позднее уцелевшие работники исполкома вспоминали: «Бандиты первым долгом арестовали одного посыльного и посадили под арест. Другого посыльного заставили держать ихнюю лошадь, а милиционеру Сенокосову приказали указать, где что имеется доброго в исполкоме. Забрали книги, документы, которые хранились в архивах десятки лет, бумагу, чернила и даже ручки. Закончив дело с бумагами, они принялись разбивать денежный ящик, принадлежащий кредитному товариществу... и увезли» [3, л. 7, 7 об., 8].
То же самое бандиты проделали с военкоматом. Вечером в здание ворвались 8 человек и приказали находившимся в нем служащим: «Вы арестованы, руки вверх» [3, л. 7, 7 об., 8]. По словам комиссара Лопатина, он выбежал из канцелярии в соседнюю комнату за револьвером и бомбой, «но путь ему преградили... однако он не растерялся, выбросился из окна второго этажа, благодаря чему спасся. По нему был открыт огонь, но безрезультатно» [3, л. 7, 7 об., 8]. Бандиты же в комиссариате унесли все, что только было, и, по словам свидетелей, «там, кроме поломанных столов не осталось ни одного клочка бумаги, ни ручки, ни чернил. Сделав грязное дело, как в исполкоме, так и в комиссариате, они забрали ящик несгораемый, книги и документы. Милиционера Сенокосова убили и зверски изуродовали его в трех верстах от Курашима» [3, л. 7, 7 об., 8].
Данный документ – свидетельство того, что даже при наличии оружия служащие волисполкома и военкомата не всегда могли отстоять имущество и защитить себя от бандитов. Внезапность нападения, вечернее время суток, нерешительность, неосторожность, отсутствие опыта борьбы с бандитизмом – вот факторы, стоившие жизни многим советским и партийным работникам. Конечно, бандиты, обладавшие опытом, были прекрасно осведомлены о своих жертвах и о том, как они будут себя вести во время нападения. Надо принять во внимание, что в условиях кадровой проблемы партийные и советские работники в массе своей не были предназначены и подготовлены для ведения подобного рода борьбы, а потому были легкой добычей. Не могли они «взять ни количеством, ни качеством». Те, кто действительно смогут вести эту борьбу, появятся позднее и будут отличаться от бандитов лишь принадлежностью к Советской власти.
В январе в Осинском уезде с особой жестокостью были убиты красноармейцы. В протоколе от 3 января 1920 г. комиссией в составе представителей уездной комиссии по борьбе с дезертирством – Малкова, исполкома – Гамова, фельдшера Анисимова было обследовано тело убитого И. Постникова: рассеченная челюсть, сквозное ранение груди, пулевое ранение в сердце; тело Н. Устинова: перерезано горло, разбита челюсть, травма теменной кости, пулевое ранение в правое плечо, перелом левой голени; тело И. Чебыкина: огнестрельная рана в шею, перерублено горло, сквозное ранение правой ключицы, правая рука совсем перерублена по кисти, перелом левого бедра, «связка левой ступни перерублена напрочь, на правой ступне две раны, отбит правый малый палец» [4, л. 248, 250, 251].
3 июля 1920 г. в районе деревни Кайдалы Осинского уезда было совершено нападение на инструктора отряда по борьбе с дезертирством. Бандиты жестоко расправились с его женой, заколов ее штыком и ранили семилетнюю дочь [5, л. 20].
В сводках Пермской ГубЧК за период с 15 по 31 августа 1920 г. по всей Пермской губернии отмечались факты дезертирства, концентрации вооруженных дезертиров в лесах, нападений на членов продотрядов и милицию, грабежей [9, л. 81 об.].
Советские работники в то время небезосновательно считали, что совершаемые дезертирами преступления в отношении крестьян были местью за их поворот в сторону власти Советов: «Почва злостных дезертиров самая зверская к населению, которое идет навстречу нашим отрядам. Дезертиры мстят, уводят лошадей, забирают имущество» [9, л. 31].
Член Осинской комиссии по борьбе с дезертирством И.К. Попов в своем докладе в Пермский губком партии большевиков от 20 октября 1920 г. отмечал большую концентрацию вооруженных дезертиров во всем уезде, вести борьбу с которыми не было никакой возможности из-за их рассеянности в лесах, и что нападали в основном на должностных лиц советских учреждений [11, л. 33].
Бандиты наносили ущерб крестьянским хозяйствам во время полевых работ, срывали любые начинания советских организаций, особенно, если дело касалось сдачи хлеба и других сельхозпродуктов по продразверстке. При этом действовали быстро и слаженно. Иногда им даже не требовалось применять оружие, чтобы получить хлеб: достаточно было переодеться в форму Красной армии и беспрепятственно проникнуть в деревню. В таких случаях в сводках сообщалось: «Дезертиры напали под видом красноармейцев» [12, л. 58].
В Филатовской волости Пермского уезда ночью в волисполком прибыл отряд с красноармейскими значками в числе от 22 до 40 человек – часть конных, часть на подводах. На тот момент в здании находилось примерно 12 человек. Неизвестные лица потребовали от членов исполкома и сотрудников ГубЧК документы о ходе мобилизации, после чего попытались их арестовать. Заподозрив неладное, один из работников сумел убежать. Утром следующего дня два члена исполкома были выведены бандитами во двор и расстреляны. Узнав о расправе с сослуживцами, оставшиеся пленники выходить отказались, часть из которых была зверски убита в здании. Другую часть бандиты увезли с собой в неизвестном направлении. Позже отправленный на поиски отряд из Усолья обнаружил тела убитых служащих. Самих же бандитов поймать не удалось [7, л. 70] .
В д. Краснояр Сарашевской волости Осинского уезда дезертиры в количестве 60 человек напали на исполком. По словам очевидцев, «советские работники были все в панике». При перестрелке один бандит был убит, при нем обнаружили винтовку, две ручные гранаты, более 100 патронов [12, л. 58].
По количеству совершаемых дезертирами преступлений на первом месте был Осинский уезд. Дезертирство и бандитизм в мае, июне, июле достигли громадных масштабов. Только в июле 1920 г. за две недели здесь было выявлено 1 500 дезертиров [12, л. 57] . В сводках Пермской ГубЧК говорилось: «По случаю сильно развившегося за лето бандитизма и дезертирства партийная работа совсем встала. Бандитизм еще не изжит, и в связи с этим многие волячейки падали духом» [13, л. 13 об.], «жить страшно, много дезертиров, много убивают людей» [3, л. 495], «работать стало очень плохо, много дезертиров, которые очень вредят и убивают советских работников» [3, л. 495 об.] .
В середине июня вблизи деревень Дубовая гора и Шлыки советские работники регулярно подвергались нападению банды в 80 человек. В с. Елово убили работника политического бюро уездного управления милиции Овчинникова [6, л. 96]. В том же селе был совершен налет на волостного военкома Шадрина. Обстреляв весь дом, бандиты оставили ему записку: «Если не убит, иди к нам добровольцем, брось комиссарство и коммуну» [6, л. 96].
В июле в районе станции Шабуничи промышляла банда в 20 человек, во главе с бывшим красным командиром, уклоняющимся от службы в течение двух лет, А.М. Нечаевым и бывшим прапорщиком Т.С. Трубиным Участники банды по 6–8 человек промышляли в разных деревнях Стряпунинской волости Оханского уезда: А. Лошахин – в деревне Лошахино, П.Ф. Евстафеевич – в деревне Кинино. Бандиты проживали в землянках, устроенных в логу вблизи деревень Кошки и Одина. Продовольствие получали от лесника Корнила Нечаева, жителя Одина. Бандиты проводили тайно собрания, на которых говорили: «Вот мы скоро сформируем настоящий отряд и будем действовать самостоятельно» [6, л. 94].
В августе количество грабежей, насилий и убийств возросло. В сводках Пермской ГубЧК сообщалось: «Своих средств в борьбе с дезертирством у местных властей не хватает и вся надежда на недопущение развития дезертирства в Оханском и Усольском уездах на быструю деятельность троек и ВОХР» [6, л. 94].
В сентябре нападению подверглись крестьяне Курашимской, Юго-Камской и Ново-Ильинской волостей Пермского уезда. Одного крестьянина дезертиры раздели донага, избили и взяли 15 000 рублей старыми деньгами, отобрали 6 пудов хлеба. В Степановской волости Осинского уезда промышляла банда в 30 человек во главе с офицером и полицейским урядником [6, л. 139]
В октябре бандитизм распространился во всех уездах, проявляясь, по оценке чекистов, «в чистой бандитской форме». В деревне Молебка Кунгурского уезда вооруженные бандиты вместе с крестьянами той же деревни терроризировали советских работников. В деревнях Воробьи и Романовка Пермского уезда орудовала банда в количестве 20 человек. При облаве было обнаружено 10 хороших снабженных обмундированием и продовольствием землянок, где нашли 4 винтовки и 800 патронов [6, л. 126].
Помимо открытой вооруженной борьбы бандиты вели скрытую подрывную деятельность с целью разрушения Советской власти изнутри.
Под видом советских работников бандитам удавалось не только уклониться от службы и избежать наказания за уклонение (устроившись на работу в местные учреждения), но и войти в доверие к властям, с целью саботировать мероприятия, настроить крестьян против большевиков, получить ценные сведения.
Так, в сводках Пермской ГубЧК за период с 19 по 25 августа 1920 г. говорилось, что помощник командира 1-го батальона полка тылового ополчения Власов – бывший штабс-капитан, служил командиром батальона 16-го штурмового полка армии Колчака, арестовывал коммунистов, расстреливал и избивал шомполами красноармейцев [7, л. 3]. В Чусовских городках комендант Л.С. Артюхов помогал противникам большевиков в установлении враждебного отношения крестьян к Красной армии и Советской власти [7, л. 3].
В 1920 г. возникла и долго существовала особая форма бандитизма: в волостях, где органы Советской власти были слабы, неустойчивы, угрозами и запугиванием бандиты устанавливали контроль над советскими работниками, а с их помощью – и над местным населением.
О приближении отрядов доносили крестьяне-осведомители соседних волостей, и бандиты уходили в лес. Как только опасность миновала, они возвращались.
Выходило, что, как и раньше, деревня продолжала жить по общинному принципу круговой поруки. Если в деревне, где резко преобладали антибольшевистские настроения, кто-то из крестьян, членов сельских органов самоуправления и советских учреждений, не выполнял требования бандитов (отказывал в выдаче хлеба, денег, имущества), а также способствовал их розыску – тот подлежал жестокой расправе или становился изгоем. Например, местные органы власти и самоуправления конфисковывали его имущество с последующим перераспределением среди членов общины.
Подобные случаи отмечались уже в 1918 г. В Пермско-Останинской волости Пермского уезда существовала деревушка Милкова, в которой было всего восемь жителей. Так бы никто и никогда не узнал о ней, если бы ее совершенно случайно не обнаружили в 1920 г. заблудившиеся молодые красноармейцы из отряда Пермской уездной комиссии по борьбе с дезертирством. В Пермском уезде в то время насчитывалось 50 волостей, вследствие чего контролировать территорию было очень трудно. Борьба с дезертирством здесь осуществлялась по мере возможностей и сил.
19 сентября 1920 г. отряд под командованием Желнина получил приказ произвести облаву в лесах Пермско-Останинской волости. Ввиду того, что «проводник попал малоопытный, то ушли по другому ложному пути» [8, л. 107, 107 об.]. «Проведя одну безрезультатную ночь, и не имея компаса», наутро бойцы двинулись в путь. Только 21 сентября они вышли к деревне Милкова, а 22 сентября вблизи этой деревни нашли и землянку на 10–12 человек. Землянка оказалась пуста. Однако были обнаружены в большом количестве хлеб и мука. Тотчас же бойцы приступили к обыску жителей деревни, который дал следующие результаты: 2 винтовки, 50 патронов, охотничье ружье, капсюли для бомб. На деревню был наложен штраф в 77 тыс. руб., а ее жители привлечены за укрывательство к принудительным работам на 15 суток.
Во время пребывания в Пермско-Останинской волости отряд произвел 3 облавы в лесу и 12 в деревнях. Было поймано 2 вооруженных дезертира, скрывавшихся больше года, арестовано 17 укрывателей. Позднее, командир отряда Желнин в своем докладе комиссии отметил: «Настроение населения волости, кроме деревни Милкова, кулаческое. Деревни Милкова – к Советской власти, в частности, к отрядам, резко враждебное… Семья контрреволюционная» [8, л. 107, 107 об.].
От местных крестьян бойцы узнали ужасающие подробности того, что происходило в этой волости. Вся деревня Милкова – 8 человек – регулярно, с 1918 г. производила нападения на проходящих красноармейцев, обезоруживая и убивая их. Со слов свидетелей, пострадало порядочное количество людей, в точности невозможно было сказать.
Во время восстания в том же 1918 г. в деревне Милкова были расстреляны красноармейцы и коммунисты – 7 человек. Троих крестьяне зарыли тут же на месте, в трех саженях от дороги, двух других спустили под лед реки Косьвы. Бойцы нашли и вскрыли могилу, обнаружив в ней останки пяти тел.
В ходе расследования были опрошены крестьяне. Выяснилось, что вся волость принимала участие в пособничестве и укрывательстве бандитов. Запасы оружия также были обнаружены в деревнях Тихой, Красной, Юрухайновой, Панылках и Вяткиной. Но главное, что удалось выяснить – это участие в преступной и антисоветской деятельности местной партийной ячейки, ее руководителя Чащина Василия Степановича. Командир отряда Желнин в докладе написал: «…Даже члены ячейки принимали участие в позорном нашествии колчаковских банд и теперь ясно, что ячейка организована не ради помощи Советской Республике, а для того, чтобы скрыть все тайности. Отлично обо всем знали члены ячейки и работники Советской власти... Приняты меры постановлением председателя опертройки и начальника отряда просить переорганизацию всех учреждений и организаций волости» [8, л. 107, 107 об.].
Особенностью 1920 г. является начавшийся раскол в среде дезертиров, на который повлияли два процесса. Первый – это окончательное утверждение Советской власти. В связи с чем появились так называемые дезертиры-мирохоты, стремившиеся вернуться к мирной жизни, воспользовавшись амнистией, объявленной ВЦИК ко второй годовщине Октябрьской революции, и дезертиров-бандитов, которые не желали смириться с победой власти Советов и продолжали с ней открытую борьбу по типу партизанского движения.
Второй процесс связан с поворотом крестьян в сторону Советской власти. Если ранее они поддерживали дезертиров-организаторов – срывали мобилизации, препятствовали проведению разверстки, устраняли неугодных партийных и советских работников, – то с разгромом Колчака и перемещением фронта на Дальний Восток они уже не видели в этом смысла. Постепенно крестьяне стали сознавать, что лучше всего было бы поддерживать большевиков, помогать им в деле борьбы с дезертирством и бандитизмом. К этому их подталкивали также ненависть и желание отомстить за пострадавших от рук бандитов родных и близких. В результате большинство крестьян заняло лояльную позицию по отношению к Советской власти.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Военный энциклопедический словарь. – М.: Издательский дом «Оникс ХХI век», 2002. –1432 с.
2. Государственный архив Пермского края (ГАПК) Ф. Р-532. Оп. 3. Д. 197.
3. ГАПК. Ф. Ф. Р-532. Оп. 3. Д. 1.
4. ГАПК. Ф. Р-358. Оп. 1. Д. 528.
5. ГАПК. Ф. Р-358. Оп. 1. Д. 544.
6. ГАПК. Ф. 557. Оп. 1. Д. 197.
7. ГАПК. Ф. 557. Оп. 1. Д. 10.
8. ГАПК. Ф. Р-358. Оп. 1. Д. 550.
9. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 130. Оп. 3. Д. 414.
10. Гражданская война и военная интервенция в СССР: Энциклопедия. – М.: Советская энциклопедия, 1983. – 720 с.
11. Пермский государственный архив социально-политической истории (ПГАСПИ). Ф. 557. Оп. 1. Д. 7.
12. ПГАСПИ. Ф. 754. Оп. 2. Д. 59.
13. ПГАСПИ. Ф. 557. Оп. 1. Д. 33.
Вконтакте
FacebookЧто бы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти на сайт