Апальков Дмитрий Игоревич «Дуумвират» против «новой оппозиции» (1925—1926 гг.)
аспирант исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова
Политическое противостояние между «тройкой» (Сталин—Зиновьев—Каменев) и Троцким возникло и развивалось как борьба за власть после отхода Ленина от политической деятельности. В результате многочисленных политических маневров «тройка» отстранила Троцкого от реальных рычагов власти, сохранив за ним лишь формальное членство в Политбюро.
Противоречия внутри «тройки» проявились уже летом 1923 г., когда Зиновьев, Бухарин и ряд других партийных руководителей предприняли попытку ослабить властные позиции Сталина[1]. Напряженность в «руководящем ядре» партии обострилась во время январского пленума 1925 г., когда решался вопрос о санкциях в отношении Троцкого. Вопреки намерениям Зиновьева и Каменева, большинство ЦК поддержало «умеренную» позицию Сталина, оставив за Троцким членство в Политбюро[2]. Таким образом, в январе 1925 г. Сталин подчеркнул значимость своего положения в Политбюро и ЦК, представив себя в роли третейского судьи в политической борьбе между членами Политбюро.
Примечательно, что в дальнейшем Сталин датировал возникновение «новой оппозиции» именно с январского пленума 1925 г. Излагая в декабре того же года на XIV съезде партии свою версию нового раскола внутри ЦК, он назвал «началом нашей размолвки» момент, когда решался вопрос о том, «как быть с тов. Троцким». При этом Сталин описал суть разногласий следующим образом: «Мы, т.е. большинство ЦК… имели некоторую борьбу с ленинградцами и убедили их выбросить из своей резолюции пункт об исключении (Троцкого из партии — Д.А.). Спустя некоторое время после этого, когда собрался у нас пленум ЦК и ленинградцы вместе с тов. Каменевым потребовали немедленного исключения тов. Троцкого из Политбюро, мы не согласились и с этим предложением оппозиции, получили большинство ЦК и ограничились снятием тов. Троцкого с поста наркомвоена»[3].
После январского пленума 1925 г. происходит дальнейшее углубление конфликта в «тройке». Письмо украинской парторганизации в адрес ЦК РКП (б) свидетельствует о том, что уже в феврале 1925 г. в политических кругах имело место принципиальное разделение на «сталинцев» и «зиновьевцев»[4].
В первые месяцы 1925 г. данное противостояние в полной мере развернулось на уровне руководства комсомольской организации. После того, как 27 января 1925 г. состав Бюро ЦК РЛКСМ был расширен за счет сторонников Зиновьева, в ЦК РЛКСМ возник конфликт между сторонниками Сталина и Зиновьева. После нескольких недель разбирательств 5 марта 1925 г. Политбюро приняло кадровую резолюцию о комсомоле. В итоге можно констатировать, что Сталин убрал из ЦК РЛКСМ тех лидеров комсомола, которые поддерживали Зиновьева[5].
В условиях обострения противоречий внутри «тройки» весной 1925 г. происходит создание нового политического союза — «дуумвирата» Сталина и Бухарина. По словам С. Коэна, «это был временный взаимовыгодный союз, а не единая группировка полностью единомыслящих лидеров»[6].
Объединившись с Бухариным, Сталин обеспечил себе поддержку большинства в Политбюро, состоявшего тогда из семи членов. «Четверка» большинства включала Сталина, Бухарина, а также Рыкова и Томского, которые являлись сторонниками Бухарина. Зиновьев, Каменев и Троцкий находились теперь в оппозиции к официальной политике, хотя до весны 1926 г. они не выступали совместно. Другой полезный Сталину компонент «дуумвирата» заключался в мощном интеллектуальном потенциале Бухарина, который был использован в дискуссиях 1925—1927 гг.[7]
В свою очередь, Бухарин также имел очевидные преимущества от союза со Сталиным. Прежде всего, следует отметить, что без поддержки Сталина бухаринская политика «деревенского нэпа» не стала бы «генеральной линией партии» вплоть до конца 1927 г.[8]
Между членами «дуумвирата» наметилось четкое разделение функций. Сталин, возглавлявший систему секретарской иерархии, контролировал основные рычаги партийно-организационной работы. Бухарин занимался разработкой и формулированием экономической политики и идеологии. В его руках находилось руководство центральными изданиями партии. Помимо того, что Бухарин был главным редактором ежедневной газеты «Правда», в апреле 1924 г. он также возглавил редакцию нового, выходившего раз в две недели журнала ЦК партии «Большевик»[9].
Политическую платформу «дуумвирата» составили сталинская теория «построения социализма в одной стране»[10] и бухаринская теория «врастания нэпа в социализм»[11]. Р. Такер определил суть выдвинутой Сталиным теории следующим образом: «Его трактовка теории построения социализма в одной стране никоим образом не отвергала постулата, в соответствие с которым коммунистическая революция со временем распространится за пределы советских границ, а затем станет всемирной. Новое, предложенное Сталиным, заключалось в утверждении автономного характера российского национального процесса, т.е. в том, что социализм будет построен в стране независимо от мировой революции»[12].
На наш взгляд, Такер справедливо охарактеризовал политическую подоплеку данной теории Сталина: «Ведь Сталин до сих пор не изложил учения, которое принадлежало бы лично ему. Для того, чтобы занять выдающееся положение, подобающее новому высшему руководителю, ему нужно было найти позицию, которая пользовалась бы широкой поддержкой в партии и в то же время рассматривалась большевиками как характерная лично для него»[13]. Иными словами, теория «построения социализма в одной стране» была нужна Сталину для того, чтобы закрепить за собой важнейший атрибут власти — авторитет главного идеолога партии и марксистского теоретика.
Бухаринская теория «врастания нэпа в социализм» опиралась на представление о кооперации как средстве перехода к социализму. Бухарин утверждал, что существенным механизмом в этом процессе «врастания» является советская банковская и кредитная система. «Нити» финансовой и кредитной зависимости гарантируют экономическую гегемонию государственного сектора, «привязывая» несоциалистические организации к социалистическому сектору и создавая «общность интересов» между кооперативами и «кредитными органами пролетарского государства». Исходя из этого, Бухарин делал следующий вывод: «Стимулированием личной инициативы крестьян, ремесленников, рабочих и даже буржуазии… мы заставляем их объективно служить государственной социалистической индустрии и экономике в целом». При этом позиция Бухарина по отношению к кулаку выражалась в словах: «Мы помогаем ему, но он помогает нам»[14].
Следует отметить, что, будучи осторожным политиком, Сталин не соглашался с некоторыми политически уязвимыми высказываниями Бухарина. Так, на XIV съезде партии Сталин отмежевался от бухаринского лозунга «Обогащайтесь!», назвав его «не нашим»[15].
В целом, теоретические взгляды Бухарина были переведены в практическую плоскость на XIV партконференции, состоявшейся 27—29 апреля 1925 г. «Я считаю… — говорил Бухарин, — что мы идем на развитие нэпа в деревне, которого до сих пор почти не было»[16]. В качестве основных элементов политики «деревенского нэпа» были определены следующие меры: значительное снижение общего размера единого сельскохозяйственного налога[17], вложение дополнительных государственных средств в систему сельскохозяйственного кредита[18], разрешение найма рабочей силы и сдачи земли в аренду[19]. Право участия в различных формах кооперации было предоставлено всем слоям населения, занимающимся сельским хозяйством[20].
Осенью 1925 г. в стране наступил экономический кризис, вызванный просчетами в планировании экономического развития. Кризис 1925 г. проявился в срыве плана хлебозаготовок, товарном голоде в городе и деревне и других областях народного хозяйства[21].
Кризис 1925 г. в определенной степени стимулировал новый виток внутрипартийной борьбы. Зиновьев и Каменев вступили в политическую конфронтацию с большинством членов Политбюро, что привело к расколу фракционной «семерки». Будучи председателем Ленсовета, Зиновьев фактически возглавлял ленинградскую парторганизацию и превратил ее в свою «вотчину». Данное обстоятельство обусловило тот факт, что центром так называемой «новой оппозиции» стал Ленинград. Руководство ленинградской парторганизации и ленинградские комсомольцы были ядром «новой оппозиции»[22].
Примечательно, что при формировании ядра «новой оппозиции» Зиновьевым были использованы политические амбиции руководителей ленинградской парторганизации. Об этом свидетельствует письмо Ф.Г. Леонова Н.А. Угланову от 3 октября 1925 г., в котором он сообщает подробности своей беседы с секретарем Ленинградского губкома и Севзапбюро ЦК П.А. Залуцким. В беседе с Леоновым Залуцкий следующим образом охарактеризовал настроения партийных руководителей Ленинграда: «Ленинградская организация изолируется от партии. На нас нажимают, притесняют по всем линиям, и по партийной, и по хозяйственной, и по комсомольской. С Ленинградом не считаются, превращают его в провинцию»[23].
Взгляды «новой оппозиции» по всем принципиальным вопросам были изложены в Секретной докладной записке от 1 октября 1925 г., подписанной Зиновьевым, Каменевым, Крупской, Сокольниковым и направленной членам «руководящего коллектива». В этом документе, который в дальнейшем именовался «Платформой 4-х», политика ЦК в деревне была названа «политической ошибкой», направленной «в сторону забвения классовой борьбы, в сторону оппортунизма»[24].
Кроме того, критике подверглась сталинская теория «построения социализма в одной стране». По этому поводу в документе было сказано следующее: «По Ленину, как и по Марксу, полная победа социалистической революции возможна только как победа международной революции. Ленин говорил о победе социализма в одной стране, чтобы обосновать обязательность для компартии в этой стране начинать и развивать борьбу за социализм как борьбу международную, не откладывая ее до победы социализма в других странах. Превращать это в “теорию” возможности окончательно победить в одной стране — значит извращать мысль Ленина»[25].
Следует отметить, что еще на XIV партконференции в апреле 1925 г. Зиновьев и Каменев фактически поддержали сталинский курс на строительство социализма в одной стране и одобрили бухаринскую политику «деревенского нэпа». В частности, Каменев, исполнявший функции председателя партконференции, в своем в заключительном слове заявил следующее: «Правильной политикой усиления социалистических элементов в нашем хозяйстве мы докажем, что и при замедленном темпе мировой революции социализм должен строиться, может строиться и в союзе с крестьянством нашей страны будет строиться и построен будет»[26]. Исходя из вышеизложенного, можно прийти к выводу о том, что возникновение политической платформы «новой оппозиции» осенью 1925 г. было обусловлено прежде всего борьбой за власть, а не защитой идейных принципов.
«Дуумвират» и его сторонники восприняли выступление «новой оппозиции» как политический вызов. Во время октябрьского пленума ЦК (3—10 октября 1925 г.) в течение трех дней на неофициальном, фракционном пленуме между недавними союзниками происходила ожесточенная полемика. В этой связи особый интерес представляет письмо Дзержинского Сталину и Орджоникидзе, написанное в ночь с 5 на 6 октября. Характеризуя выступление «новой оппозиции», Дзержинский отметил, что речь идет о «новом Кронштадте внутри нашей партии». По словам Дзержинского, если не противопоставить опасности Термидора единство партии, то «ленинцы, как пауки, будут пожирать себя»[27]. На следующий день письмо Дзержинского было зачитано на заседании фракционного пленума, тем самым вызвав уход оппозиционеров с заседания[28].
В результате трехдневного противостояния участники фракционного пленума пришли к компромиссному решению, которое заключалось в следующем: «Каждый член ПБ (Политбюро — Д.А.) должен согласовывать в руководящем коллективе (семерке) свои выступления; в особенности те из них, которые непосредственно будут касаться порядка работы съезда»[29]. Таким образом, в начале октября 1925 г. стороны внутрипартийного конфликта договорились не провоцировать публичную дискуссию в период подготовки к XIV съезду партии.
Данная договоренность наложила отпечаток на характер внутрипартийной борьбы в предсъездовский период. Одним из главных проявлений политической борьбы между фракцией большинства и «новой оппозицией» до XIV съезда было противостояние, происходившее в рамках Политбюро.
В начале заседания Политбюро 2 ноября 1925 г. Сталин выступил с достаточно резкими обвинениями против Каменева. Речь шла о том, что Совет Труда и Обороны, который возглавлял Каменев, принял решение о пересмотре плана хлебозаготовок и хлебного экспорта до рассмотрения вопроса в Политбюро[30].
Оказавшись в меньшинстве, Каменев заявил о политической подоплеке выдвигаемых против него обвинений: «СТО есть наиболее обстреливаемый пункт, и этот обстрел начинается… Ставить вопрос здесь так… это есть дискредитирование СТО и тех товарищей, которые работают там, тех членов ЦК, которые сидели в СТО… Это есть совершенно определенный политический шаг, на который моя реакция может быть только одна, — я должен просить разрешить очистить место председателя СТО»[31]. В результате просьба Каменева об отставке была отклонена, решение СТО по вопросу о хлебозаготовках и хлебном экспорте было признано предварительным и передано для пересмотра в Политбюро[32].
Принципиальное значение для противоборствующих сторон имело заседание Политбюро 10 декабря 1925 г., которое рассматривало вопрос «О работе ЦСУ в области хлебофуражного баланса». Вопрос о принципах составления хлебофуражного баланса приобрел такое значение потому, что «новая оппозиция» использовала данные ЦСУ для критики социально-экономической политики «руководящего коллектива».
Согласно хлебофуражному балансу ЦСУ, опубликованному в августе 1925 г., зажиточные крестьянские хозяйства, составляющие 12 % от общего количества крестьянских хозяйств, обладали 61 % избыточных фондов хлеба, предназначенных для реализации на рынке. В этой связи «новая оппозиция» делала вывод о том, что зажиточные слои деревни, исходя из своих материальных интересов, сорвали план хлебозаготовок, следовательно, и план развития всего народного хозяйства[33].
Позиция большинства Политбюро о «замазывании роли середняка» со стороны ЦСУ основывалась на постановлении специальной комиссии НК РКИ СССР, выявившей серьезные методологические просчеты при составлении хлебофуражного баланса[34]. По оценке комиссии, доля зажиточных хозяйств в излишках была не 61, а 54 %, а в общем объеме продажи только 28,5 %[35]. В результате Политбюро приняло постановление, в котором говорилось: «Признать, что ЦСУ и тов. Поповым как его руководителем были допущены крупные ошибки при составлении хлебофуражного баланса, сделавшие баланс недостаточным для суждения ни о товарности, ни об избытках и недостатках хлеба, ни об экономических отношениях основных слоев крестьянства». П.И. Попов, возглавлявший ЦСУ с 1918 г., был отстранен от занимаемой должности[36].
Другим источником эскалации внутрипартийной борьбы накануне XIV съезда было противостояние двух крупнейших парторганизаций — московской и ленинградской. 5 декабря 1925 г. Московская губпартконференция приняла резолюцию, в которой руководители ленинградской парторганизации осуждались за отрицание возможности победы социализма в одной стране. Их взгляды были квалифицированы как «ликвидаторство», «пораженчество» и «аксельродовщина». В ответной декларации Ленинградской губпартконференции было сказано: «Те оптимисты, которые в противоположность “пессимисту Ленину” доказывают, будто у нас уже кругом социализм, оказывают плохую услугу делу подлинного строительства социализма»[37].
В дневниковых записях Троцкого о политической борьбе тех дней написано следующее: «Достаточно только продумать значение того факта, что в Ленинграде была принята единогласно или почти единогласно резолюция, направленная против ЦК, в то время как московской организацией единогласно, без единого воздержавшегося, принята резолюция, направленная против Ленинграда»[38].
Решающее столкновение между большинством Политбюро и «новой оппозицией» произошло на XIV съезде партии, состоявшемся 18—31 декабря 1925 г. Впервые с политическим отчетом ЦК на съезде выступил Сталин. Он заявил, что партия «должна сосредоточить огонь» на уклоне, состоящем в переоценке кулацкой опасности, «в раздувании роли кулака и вообще капиталистических элементов в деревне»[39]. «Странное дело! — говорил Сталин. — Люди вводили нэп, зная, что нэп есть оживление капитализма, оживление кулака… И вот стоило показаться кулаку, как стали кричать “караул”, потеряли голову. И растерянность дошла до того, что забыли о середняке. А между тем, основанная задача в деревне состоит теперь в борьбе за завоевание середняка, … в борьбе за изоляцию кулака путем установления прочного союза с середняком»[40].
Зиновьев, выступавший с содокладом по отчету ЦК, так комментировал один из основных пунктов дискуссии: «Бесспорно, и всем ходом нашего хозяйственного развития доказано, что мы действительно строим социализм в нашей стране. Мы спорим лишь о том, можно ли окончательно построить и закрепить социалистический строй в одной стране, и притом не в такой стране, как Америка, а в нашей, крестьянской»[41]. По словам Зиновьева, другой источник разногласий заключался в том, что «некоторые товарищи» пытались «объявить нэп социализмом», тем самым идеализируя нэп и капиталистические отношения[42].
Вслед за выступлением Зиновьева стороны вступили в прения. Первым после него выступил Бухарин, который обвинил Зиновьева и Каменева в «неверии в силы рабочего класса» и напомнил об их поведении накануне Октябрьской революции[43]. По словам Бухарина, Зиновьеву и Каменеву следовало признать свою ошибку, которая заключалась в проявлении «величайшей нелояльности» к ЦК[44]. Крупская критиковала Бухарина за «неправильное понимание нэпа»[45], уделив особое внимание его лозунгу «Обогащайтесь!», обращенному «к тому слою, с которым мы боролись во время революции»[46]. Каменев обвинил Сталина в продвижении «неправильной политической линии, творцом и подлинным представителем которой является т. Бухарин»[47]. В заключение Каменев подчеркнул, что выступает против закрепления Сталина в «роли объединителя большевистского штаба»[48]. Ответной реакцией большинства делегатов съезда были продолжительные аплодисменты и выкрики в поддержку Сталина: «Вот оно в чем дело!», «Раскрыли карты!», «Да здравствует тов. Сталин!»[49].
В целом, несмотря на остроту полемики, XIV съезд прошел под полным контролем Сталина. Не случайно на одном из заседаний съезда Ворошилов назвал Сталина «главным членом Политбюро»[50]. Резолюция «По отчету ЦК» была принята подавляющим большинством голосов (559 голосов за резолюцию и только 65 против)[51]. 1 января 1926 г. избранные на XIV съезде члены ЦК сформировали новый состав Политбюро. Зиновьев и Троцкий остались членами Политбюро, но Каменев был переведен из членов в кандидаты. В состав Политбюро вошли три новых члена — соратники Сталина Молотов, Ворошилов и Калинин. Таким образом, властные позиции Сталина были теперь подкреплены прочным и безусловным большинством в Политбюро, создававшим ему условия для собственного политического маневрирования в зависимости от ситуации в партии и стране.
Следует отметить, что уже на XIV съезде был намечен курс на разгром «ленинградского центра» оппозиции. 28 декабря 1925 г. съезд принял «Обращение ко всем членам Ленинградской организации», в котором призвал ленинградских коммунистов отмежеваться от своих лидеров: «XIV съезд не сомневается, что Ленинградская организация, всегда шедшая в авангардных рядах партии, сумеет исправить ошибки, допущенные ленинградской делегацией[52]. В дополнение к этому обращению съезд поручил ЦК «принять немедленно меры по изменению и улучшению состава редакции “Ленинградской Правды”», обвиненной в нелояльности к решениям съезда[53]. В тот же день, 28 декабря, экстренный пленум ЦК постановил заменить С.М. Закс-Гладнева И.И. Скворцовым-Степановым на посту редактора «Ленинградской Правды»[54].
4 января 1926 г. Политбюро принимает решение о развертывании в Ленинграде отчетной кампании по разъяснению итогов XIV съезда. Для этого в Ленинград была командирована специальная группа членов ЦК в следующем составе: М.И. Калинин, М.П. Томский, В.М. Молотов, А.А. Андреев, Г.И. Петровский, С.М. Киров, К.Е. Ворошилов, Я.Э. Рудзутак и В.В. Шмидт[55]. Кроме того, 7 января 1926 г. верный соратник Сталина Киров был назначен первым секретарем Ленинградского комитета партии[56].
Интересным источником, позволяющим оценить политическую обстановку в Ленинграде в январе 1926 г., является доклад Ворошилова об итогах отчетной кампании, направленный членам Политбюро 28 января 1926 г. Ворошилов отметил, что «антипартийные уклоны в верхушке организации» были подкреплены поддержкой ленинградских комсомольцев. По его словам, на собраниях ленинградских партячеек комсомольцы «вели себя недопустимо, сплошь и рядом устраивая членам ЦК дикие обструкции»[57].
Одним из наиболее скандальных событий отчетной кампании стало собрание на заводе «Красный Треугольник», состоявшееся 15 января 1926 г. По этому поводу Киров в письме Орджоникидзе сообщил следующее: «Вчера были на Треугольнике, коллектив 2200 человек. Драка была невероятная. Характер собрания такой, какого я с октябрьских дней не только не видел, но даже не представлял, что может быть такое собрание членов Партии. Временами в отдельных частях собрания дело доходило до настоящего мордобоя! Говорю, не преувеличивая»[58].
В результате проведения отчетной кампании к концу января 1926 г. в поддержку линии ЦК выступили почти все ленинградские партячейки, а также комсомольская организация Ленинграда[59]. Для закрепления итогов отчетной кампании на заседании Политбюро 27 января 1926 г. было принято решение о созыве XXIII чрезвычайной губпартконференции, районных и уездных конференций[60].
Другим методом борьбы против ленинградских оппозиционеров было применение партийных взысканий. 5—8 января 1926 г. проходили заседания следственной комиссии ЦКК по «делу о группировке в верхушке ленинградской организации». На основании заключений этой следственной комиссии 14 января 1926 г. было принято постановление Секретариата ЦКК, в соответствии с которым несколько руководящих работников ленинградской парторганизации получили строгий выговор и были отозваны в распоряжение ЦК[61].
По данным Орграспредотдела ЦК, всего за период с 1 января по 15 апреля 1926 г. в распоряжение ЦК из Ленинграда были отозваны 130 руководящих работников (из них 101 человек с партийной и комсомольской работы)[62]. На заседании Политбюро 18 марта 1926 г. Г.Е. Евдокимов[63] констатировал, что в течение нескольких недель после XIV съезда в Ленинграде был снят «почти весь актив, сложившийся за ряд последних лет»[64].
Завершающим актом разгрома «ленинградского центра» оппозиции стало снятие Зиновьева с поста председателя Ленсовета, предрешенное на заседании Политбюро 18 марта 1926 г. При этом формально замена Зиновьева Н.П. Комаровым на этом посту была представлена как утверждение принятого ранее постановления Ленинградского губкома[65]. В своем выступлении Сталин подчеркнул, что позиция Политбюро продиктована необходимостью подтвердить «вотум ленинградской организации»[66].
[1] Речь идет о так называемом «пещерном совещании» (См.: РКП (б): Внутрипартийная борьба в двадцатые годы. Документы и материалы. 1923 г. / Отв. сост. В.П. Вилкова. М., 2004. С. 123—142.
[2] См.: Известия ЦК КПСС. 1991. № 8. С. 179—180; КПСС в резолюциях. Т. 3. С. 330.
[3] XIV съезд ВКП (б). Стенографический отчет. М., 1926. С. 502.
[4] Известия ЦК КПСС. 1991. № 8. С. 188.
[5] См.: Девятов С.В. Единовластие в России. Возникновение и становление (1922—1927 гг.). М., 2000. С. 293—297.
[6] Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888—1938. М., 1988. С. 255.
[7] Коэн С. Указ. соч. С. 254, 258.
[8] Там же. С. 254.
[9] Там же. С. 255—257.
[10] Впервые Сталин сформулировал данную теорию в декабре 1924 г. в предисловии к книге «На путях к Октябрю», вышедшим под названием «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов» (См.: Сталин И.В. Сочинения. Т. 6. С. 395—401).
[11] В завершенном виде данная теория была изложена Бухариным в докладе «О новой экономической политике и наших задачах партии», с которым он выступил 17 апреля 1925 г. на собрании Московского партийного актива (См.: Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988. С. 122—145).
[12] Такер Р. Сталин: Путь к власти. 1879—1929. М., 1990. С. 342.
[13] Там же. С. 340.
[14] Коэн С. Указ. соч. С. 217—218, 235—236.
[15] XIV съезд ВКП (б). С. 504.
[16] Четырнадцатая конференция РКП (б). Стенографический отчет. М.—Л., 1925. С. 182.
[17] Там же. С. 302.
[18] Там же. С. 295.
[19] Там же. С. 288.
[20] Там же. С. 289.
[21] См.: Голанд Ю.М. Кризисы, разрушившие нэп. М., 1991. С. 13—22.
[22] Поэтому «новую оппозицию» также называли «ленинградской».
[23] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 55. Л. 36.
[24] Там же. Л. 20.
[25] Там же. Л. 27.
[26] Четырнадцатая конференция РКП (б). С. 267.
[27] Большевистское руководство. Переписка. 1912—1927 / Сост. А.В. Квашонкин, О.В. Хлевнюк, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая. М., 1996. С. 309—310.
[28] Зиновьев Г.Е. История фракционного центра // РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 324. Л. 16.
[29] РГАСПИ. Ф. 324. Оп. 1. Д. 324. Л. 17.
[30] Стенограммы заседаний Политбюро ЦК РКП (б) — ВКП (б). 1923—1938 гг.: в 3 т. Т. 1 / Под ред. К.М. Андерсона, А.Ю. Ватлина, П. Грегори, А.К. Сорокина, О.В. Хлевнюка. М., 2007. С. 369—370.
[31] Там же. С. 376.
[32] Там же. С. 378.
[33] Голанд Ю.М. Указ. соч. С. 23.
[34] См.: Стенограммы заседаний Политбюро. Т. 1. С. 475—481.
[35] Там же. С. 482.
[36] Там же. С. 484.
[37] Назаров О.Г. Сталин и борьба за лидерство в большевистской партии в условиях НЭПа. М., 2002. С. 124.
[38] Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923—1927: в 4 т. Т. 1 / Ред.-сост. Ю.Т. Фельштинский. М., 1990. С. 153.
[39] XIV съезд ВКП (б). C. 47—48.
[40] Там же. C. 47.
[41] XIV съезд ВКП (б). С. 98.
[42] Там же. С. 101.
[43] Там же. С. 136—137.
[44] Там же. С. 152.
[45] Там же. С. 161.
[46] Там же. С. 160.
[47] Там же. С. 254.
[48] Там же. С. 275.
[49] Там же.
[50] XIV съезд ВКП (б). С. 397.
[51] Там же. С. 524.
[52] Там же. С. 973.
[53] Там же.
[54] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 67. Л. 6.
[55] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 537. Л. 6.
[56] Там же.
[57] Там же. Оп. 171. Д. 64. Л. 158.
[58] Большевистское руководство. Переписка. С. 318.
[59] Правда. 1926. 30 января.
[60] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 544. Л. 8.
[61]. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 74. Л. 3—8.
[62] Там же. Д. 66. Л. 77.
[63] Соратник Зиновьева, предшественник Кирова на посту первого секретаря Ленинградского комитета партии, член ЦК РКП (б) — ВКП (б) в 1923—1927 гг.
[64] Стенограммы заседаний Политбюро. Т. 1. С. 657.
[65] Там же. С. 692.
[66] Там же. С. 664.
Вконтакте
FacebookЧто бы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти на сайт