• Главная 
• Совет молодых ученых ИРИ РАН 
• О школе-конференции
  • Оргкомитет
  • Программы
  • Отчеты
• Информационное письмо
• Заявки 
• Доклады 
• Архив
  • 2012
  • 2013
  • 2015

Старицын Александр Николаевич "Отношение к церковной реформе XVII в. в каргопольских монастырях"

ИНИОН РАН, библиограф

Известно значительное число северных монастырей, насельники которых выразили свое негативное отношение к проводимой церковной реформе[1]. Новые архивные находки дают возможность расширить этот перечень и внести важные уточнения в уже имеющуюся информацию.

В хорошо знакомой исследователям Севера «Вкладной книге Спасо-Каргопольского монастыря» [2] автором данной статьи были обнаружены записи о вкладах иконописца Ивана Яковлева из Ловзунги и бывших в разное время игуменами Спасского монастыря иеромонахов Евфимия и Моисея[3], позволившие определить общий круг знакомых крупнейших каргопольских монастырей и затронуть проблему отношения монашествующих к смене идеологии.

 Запись о  вкладе Ивана Яковлева проливает свет на биографию известного из староверческих сочинений инока Иосифа Ловзунского[4]. Он оказался  пострижеником Александро-Ошевенского монастыря, а его сын был мастером иконного письма[5]. Среди каргопольских иконописцев известен Иван Яковлев Баженов, написавший в 1695 г. икону Игнатия Богоносца по заказу, находящегося в ссылке в Кольском остроге, опального боярина Леонтия Романовича Неплюева. Икона настолько понравилась Неплюеву, что он завещал строителю Троицкого Печенгского монастыря иеромонаху Павлу 100 р. для написания икон в восстанавливавшуюся после пожара церковь Троицы с условием, чтобы заказ выполнил каргополец Баженов. После смерти Неплюева по настоянию печенгского строителя архиепископ Афанасий поручил заказ именно Баженову в 1698 г.[6]. На основании вкладной записи можно заключить, что уроженец села Ловзунги Яков Баженов, отец иконописца, принял постриг под именем Иосифа в Ошевенском монастыре и впоследствии перешел жить в соседний Спасо-Каргопольский монастырь. В 1665-1666 гг. по данным «Вкладной книги» известен келарь старец Иосиф[7]. О других старцах Иосифах, бывших в этот период в монастыре,  сведений нет. Логично предположить, что Иосиф Баженов из Ловзунги был в указанные годы  келарем в Спасо-Каргопольском монастыре и входил в круг соборных старцев, т.к. упоминался как представитель монастырского руководства при записи каждого вклада до 1675 г. После исчезновения из монастыря строителя Евфимия в 1677 г. имя бывшего келаря и соборного старца Иосифа также пропадает из хозяйственных документов. Игумен, а потом строитель Спасо-Каргопольского монастыря Евфимий, по всей вероятности, сыграл заметную роль в судьбе старца Иосифа. Будучи пострижеником Кожеозерского монастыря, Евфимий сохранил связи с монастырем, полновластным хозяином которого долгое время был мятежный старец Боголеп Львов[8]. Иеромонах Евфимий появился в Каргополе в 1662 г.[9] и в этом же году его избрали игуменом на смену престарелому Иеву, занимавшему эту должность 28 лет[10]. Приблизительно в это же время в Спасский монастырь переезжает другой кожеозерский постриженик иеромонах Моисей. Его имя фиксируется во «Вкладной книге» с 1665 г.[11]. Оба иеромонаха находились под влиянием негласного руководителя Кожеозерского монастыря старца Боголепа и, надо полагать, так же, как и он, сохранили в душе приверженность старине. Когда церковные нововведения дошли до Кожеозера, Боголеп Львов запретил у себя в монастыре петь трегубую аллилуйю, называя это новшество римской ересью. Имея влиятельных покровителей в Москве, старец Боголеп не пожелал подчиниться ни церковной, ни светской власти. Узнав, что за ним послана митрополичья грамота, он плюнул и сказал: «хотя де будут и три грамоты, и мне де они в две денги»[12]. Единомышленник Боголепа Евфимий долго противился наступающим новшествам. Он укрывал у себя в монастыре беглых соловецких монахов, строил для них новые кельи, принимал всех несогласных с проводимой реформой. Даже исполняя обязанности поповского старосты в 1668-1670 гг., он не скрывал свои симпатии к старым порядкам. Однако «фрондерство» Евфимия никогда не переходило за рамки правового поля. Именно он, подчиняясь распоряжениям священноначалия, был вынужден распростанить в подведомственных ему церквах новые Служебники в 1671 г.[13]. Вступив в конфликт с монастырскими вкладчиками, Евфимий был отстранен от игуменства, но в 1674 г. его вновь избрали на руководящую должность строителем[14]. В 1677 г. в Спасо-Каргопольском монастыре произошел знаменитый спор о вере между странствующим иноком Корнилием и надзирающими за соблюдением богослужебных новшеств представителями церковной администрации черным дьяконом Филофеем и черным священником Сергием[15]. Победу в споре одержал инок Корнилий, но строитель Евфимий был удален из монастыря. Вкладная запись бывшего игумена и бывшего строителя Евфимия указывает на место его высылки – Ошевенский монастырь и на занимаемую там должность келаря[16]. Пожар в Каргопольском Спасском монастыре случился в ночь на 28 ноября 1679 г. и нанес братии значительный урон[17]. Следовательно, через два года после высылки из Каргополя Евфимий занял в Ошевенском монастыре почетную должность и имел возможность помогать своей прежней братии. Думается, что сами монашествующие, оставшиеся в монастыре, сочувствовали Евфимию и разделяли его взгляды на изменение обрядов. Руководивший с 1678 по 1683 г. Спасским монастырем игумен Моисей был старым приятелем Евфимия. Он, по всей вероятности, также как Евфимий, против своей воли подчинялся приказам начальства. В игуменство Моисея в 1683 г. в Спасском монастыре находился в заключении 80-летний крестьянин Павловской волости дер. Васильевской Леонтий Борисов, отказавшийся признать реформированную церковь. Прожив в монастыре около пяти недель, Леонтий Борисов умер, а тело его на третий день после смерти при явном попустительстве игумена было похищено. По справедливому предположению Е.М. Юхименко, тело Леонтия похитили и предали достойному погребению его единоверцы или сочувствующие им[18]. Игумен Моисей скрыл от начальства это происшествие. Несмотря на запрос от воеводы от 14 июня 1683 г. с приказанием доставить Леонтия Васильева в Приказную избу, он ответил лишь 11 октября, что его арестант умер в марте[19]. В наказание игумен был выслан под начал в Кожеозерский монастырь[20]. Похожая история в том же году произошла в соседнем  Александро-Ошевенском монастыре при игумене Евфимии Бодухине[21], но бывшего карогопольского игумена, а впоследствии ошевенского келаря Евфимия в монастыре уже не было[22]. Туда были присланы для исправления дети Леонтия Борисова Андрей и Авраамий, также как их отец отвергнувшие новую церковную организацию. Они прожили в монастыре два месяца в чюлане поваренной кельи. Из под замка их приводили скованными на службу в церковь, где они крестились двумя перстами на иконы и поклонялись мощам преп. Александра Ошевенского. 21 апреля 1683 г. на следующий день после праздника преп. Александра, сбив кирпичом замок, Андрей и Авраамий бежали из монастыря. Ошевенский игумен Евфимий известил каргопольского воеводу о побеге заключенных староверов только в конце июля, т.е. спустя три месяца, намеренно затягивая время. Вскоре игумен Евфимий Бодухин умер, а наказанию подвергся его преемник бывший келарь Антоний, который был сослан под начал в Кенский монастырь[23]. Где находился во время описываемых событий инок Иосиф Ловзунский неизвестно. Можно предположить, что он ушел из Каргопольского монастыря вместе со строителем Евфимием и вернулся в родной Ошевенский монастырь. И опять же вслед за Евфимием оставил монастырь в 1682-1683 гг., т.к. в сказке, поданной братией Ошевенского монастыря о побеге староверов Андрея и Авраамия в марте 1684 г., среди 22 подписей монашествующих его имени нет[24]. Трудно допустить, что Иосиф остался в Спасо-Каргопольском монастыре после разгона пристанища для староверов в 1677 г. Однако отвергать совсем такую вероятность нельзя, потому что в допросных речах братии Спасского монастыря в марте 1684 г. фигурирует имя соборного старца Иосифа[25]. Возможно, это другой Иосиф. В 1681 г. принял постриг с этим именем бывший подьячий приказной избы Иван Константинов, сделав вклад в 5 рублей[26]. Вопрос остается открытым. Судьба бывшего каргопольского игумена Евфимия прослеживается по «Синодику Александро-Ошевенского монастыря». Он упомянут там как бывший ошевенский келарь, а ныне игумен Никандровой пустыни[27]. Предположительно это Благовещенская пустынь под Порховом, потому что из 3 Никандровых пустынь по «Спискам» Строева только там значился игумен Евфимий в 1690 г.[28].

Новые открытия позволяют обобщить имеющийся материал и раскрывают картину неприятия реформированного обряда в 3 крупнейших каргопольских монастырях - Кожеозерском, Ошевенском и Спасо-Каргопольском. Между монастырями поддерживалась постоянная связь, которая проявилась как на уровне личного общения монашествующих, так и в связи с официальными назначениями и перемещениями. В 1666 г. из Соловецкого монастыря в Ошевенский выслали «неблагонадежного»  монаха Ефрема Киприянова, занявшего на новом месте должность строителя[29]. Позже он переехал в Каргополь в Спасский монастырь к игумену Евфимию и оставался там до своей смерти, последовавшей 13 сентября 1674 г.[30]. В 1671 г. на замену отставленному от игуменства Евфимию в Спасо-Каргопольский монастырь был прислан из Александро-Ошевенского монастыря иеромонах Симеон, который в 1674 г., по всей вероятности, вернулся обратно[31]. Постриженик Ошевенского монастыря Иосиф долгое время жил в каргопольском монастыре. Постриженики Кожеозерского монастыря черные священники Евфимий и Моисей, ставшие впоследствии игуменами Спасского монастыря  в Каргополе, неоднократно перемещались между монастырями по распоряжению начальства.

Активность и продолжительность сопротивления монахов во многом зависели от личных качеств настоятелей монастырей. Властным структурам достаточно было сменить или примерно наказать строптивого игумена, чтобы привести к покорности рядовую братию. Некоторые монахи, как инок Иосиф Ловзунский или, укрывавшиеся в Спасо-Каргопольском монастыре, соловецкие старцы, продолжали борьбу с «новинами» и вне монастырских стен. Долгое пребывание в одном монастыре указанных старцев позволило им выработать программу дальнейших действий, которая представляется не как отдельные выступления недовольных реформой лиц, а как широкий народный фронт борьбы с реформированной церковной организацией.

Вконтакте

Facebook

Что бы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти на сайт