• Главная 
• Совет молодых ученых ИРИ РАН 
• О школе-конференции
  • Оргкомитет
  • Программы
  • Отчеты
• Информационное письмо
• Заявки 
• Доклады 
• Архив
  • 2012
  • 2013
  • 2015

Верховцев Дмитрий Владимирович "Географический смысл названия Ижорская земля в документах 1478-1617 гг."

 

Студент СПбГУ, Исторический факультет, Кафедра этнографии и антропологии.

Вопрос о границах земли Ижора (Ижорской земли, Ингарии),  известной по сообщениям русских летописей и западным средневековым источникам,  неоднократно ставился в историографии такими исследователями как А.М. Тальгрен, А.Н. Насонов, И.П. Шаскольский, Е.А. Рябинин и др.^[1], однако почти во всех случаях письменные и иные источники рассматривались с позиций, будто Ижорская земля за несколько веков существования не меняла своих границ, да и сам смысл этого понятия оставался неизменным.

В летописях название Ижора упоминается в трёх значениях: гидроним (название реки)^[2], этноним (название племени)^[3] и хороним (название земли)^[4]. Даже при столь различной семантике, порой непросто разобраться, в каких случаях речь идёт о реке, когда о народе, а когда о территории, но и убедившись, что сообщение относится к Ижорской земле, мы снова сталкиваемся  членением семантического поля: может иметься ввиду область расселения племени ижора или также (в более позднее время)  административно-территориальная единица Великого Новгорода. Внесём ещё одно уточнение: племя ижора упоминается в летописях как единая этнополитическая общность, со временем вошедшая во «всю волость новгородскую», имеющая собственное ополчение^[5] и старейшину^[6], имевшему в том числе судебные функции^[7]. Однако, известное на середину XIX века сильно дисперсное расселение ижорских групп^[8] ставит вопрос о том, все ли они входили в эту этнополитическую общность, а значит, помимо этнополитического значения названия Ижорская земля возможно и этноареальное, то есть маркирующее ареал расселения ижороязычных групп. Естественно, что в зависимости от значения, использованного автором известия, по-разному будет решаться и вопрос о географических границах Ижоры. Попробуем, учитывая этот немаловажный фактор, рассмотреть некоторые документы периода между московского владычества в Ижорской земле, чтобы понять, в каком значении упоминается там хороним, и в зависимости от этого – какие границы Ижорской земли подразумевались авторами известий.

Нижняя граница исследования выбрана с той точки зрения, что в 1478 году Новгород окончательно подчинился Москве, и его административная система подверглась унификации. В Писцовых книгах рубежа XV-XVI  веков, созданных по указанию Московского правительства мы не встречаем прямых упоминаний Ижоры или Ижорской земли, лишь погостов и только что образованных уездов, однако в других источниках хороним продолжает встречаться. К первой половине XVI века относятся упоминания Ижоры в грамотах новгородских архиепископов Макария (25 марта 1534 – в Водскую пятину, 1534 – великому князю Ивану Васильевичу) и Феодосия (8 июня 1548 – в Водскую пятину)^[9]. Грамота к Ивану Васильевичу упоминает Ижору лишь вскользь, наряду с Чудью («в Вот­ской пятине, в Чюди и в Ыжере»), и даёт мало информации для анализа. Две другие грамоты, имеющие адресатов в Водской пятине, более интересны, хотя грамота Феодосия и  считается плагиатом с грамоты Макария^[10]. Впрочем, заимствование Феодосием почти всего текста послания помогает проанализировать его собственные добавления: именно так мы получаем локализацию хоронима Ыжера, упоминаемого в его грамоте. Для наглядности поместим «адреса» обоих грамот в таблицу, и выделим жирным шрифтом текст, который Феодосий в своей грамоте актуализировал, и жирным курсивом — которого в первоисточнике Макария не было вовсе:

От пресвященнаго архиепископа Великаго Новагорода и Пскова владыки Макарья в Воцкую пятину, в Чудь, в Толдожской погост, и в Ижерской погост, и в Дудровской погост, и в Замошской погост, и в Егорьевской погост, и в Ополецкой погост, и в Кипенской погост, и в Спаской погост, в Зарецкой, и во все Чюцкие уезды и Ижерские, и в Вошки

От преосвященнаго Феодосиа архиепископа Великого Новагорода и Пскова в Воцкую пятину, в Чюдь, в Толдожской погост, и в Ыжеру, в Каргалской погост, и в Ижерской погост, и в Дудоровской погост, и в Замошской погост, и в Егорьевской погост, и в Ополецкой погост, и в Кипенской погост, и в Спаской погост в Зарецкой, и во все Чюцкие уезды и Ижерские, и в Вошки

Как видно, под влиянием каких-то новых известий из Водской пятины, Феодосий включает в своё послание ещё один конкретный адрес – «в Ыжеру, в Каргальской погост», по аналогии с упомянутым у Макария Толдожским погостом, также именуемым «в Чуди» в писцовой книге Водской пятины 1500 года^[11]. В понимании хоронима здесь возможны 2 варианта: во-первых аналогия с Толдожским погостом предполагает административно-территориальное употребление, так как уточнение «в Чюди» можно понимать как принадлежность к особой волости Чудца. С другой стороны, Каргальский погост никогда в историографии не относили к Ижорской земле, хотя проживание ижоры в этой местности фиксируется как минимум с XV века^[12], и это может говорить о том, что термин Ыжера Феодосий употреблял в значении ареала проживания народа ижора.

Кроме прочего, в обоих грамотах повторяется формула «во все Чюцкие уезды и Ижерские, и в Вошки», хотя далее очевидно, что формула «все Копорецкие, и Ямские и Иваногороцкие, и в Корелские, и в Ореховские уезды» перекрывает это понятие. Таким образом, Макарий (а вслед за ним – Феодосий) перечисляют все возможные этногеографические и административно-территориальные ориентиры (порой – синонимичные),  чтобы послание не прошло мимо своих адресатов, однако тем самым затрудняет соотнесение погостов-адресатов (видимо – самых закоренелых в язычестве) с более крупными упоминаемыми территориальными единицами.

Вероятно, в рассмотренных документах имеет место начало угасания памяти об административно-территориальном значении понятий Чудца и Ижора (Ижорская земля), и начало замены, как минимум в случае с Ижорой, этноарельным значением. Предполагаем, что соотнесения Каргальского погоста с хоронимом Ижора произошло следующим образом: архиепископ Макарий, получив сведения об особенно значительных языческих обычаях чудского населения Толдожского погоста в Чуди, особо упомянул этот адрес в своём послании. Однако, перерабатывавший его текст архиепископ Феодосий, вставший перед необходимостью также выделить языческие обычаи ижорского населения Каргальского погоста, и считая «в Чюдь» этноареальным адресом, таким же образом поставил в адрес и погост, и его этноарелаьную характеристику «в Ыжере». То есть, данный фрагмент мы можем рассматривать как указание на проживание народности ижора в Каргальском погосте в первой половине XVI века, но не как на отнесение его к Ижорской земле во времена существования независимого Великого Новгорода.

По прошествии ещё более полувека, во время переговоров о заключении Столбовского мира вопрос о границах Ижорской земли актуализировался. Послами горячо обсуждался вопрос о включении королём Швеции в свою титулатуру упоминание Ингерманландии (или – в русском варианте – Ижорской земли). У Н.П. Лыжина, изучавшего протоколы этих переговоров, мы встречаем следующее сообщения: «русские переговорщики не решались признать за королём шведским этого титула, на том основании, что часть Ингерманландии, простиравшейся до реки Тявзы, во владении русских»во все Чюцкие уезды и Ижерские, и в Вошки

Вероятно, в рассмотренных документах имеет место начало угасания памяти об административно-территориальном значении понятий Чудца и Ижора (Ижорская земля), и начало замены, как минимум в случае с Ижорой, этноарельным значением. Предполагаем, что соотнесения Каргальского погоста с хоронимом Ижора произошло следующим образом: архиепископ Макарий, получив сведения об особенно значительных языческих обычаях чудского населения Толдожского погоста в Чуди, особо упомянул этот адрес в своём послании. Однако, перерабатывавший его текст архиепископ Феодосий, вставший перед необходимостью также выделить языческие обычаи ижорского населения Каргальского погоста, и считая «, хотя далее очевидно, что формула

Вероятно, в рассмотренных документах имеет место начало угасания памяти об административно-территориальном значении понятий Чудца и Ижора (Ижорская земля), и начало замены, как минимум в случае с Ижорой, этноарельным значением. Предполагаем, что соотнесения Каргальского погоста с хоронимом Ижора произошло следующим образом: архиепископ Макарий, получив сведения об особенно значительных языческих обычаях чудского населения Толдожского погоста в Чуди, особо упомянул этот адрес в своём послании. Однако, перерабатывавший его текст архиепископ Феодосий, вставший перед необходимостью также выделить языческие обычаи ижорского населения Каргальского погоста, и считая «

По прошествии ещё более полувека, во время переговоров о заключении Столбовского мира вопрос о границах Ижорской земли актуализировался. Послами горячо обсуждался вопрос о включении королём Швеции в свою титулатуру упоминание Ингерманландии (или –

Вероятно, в рассмотренных документах имеет место начало угасания памяти об административно-территориальном значении понятий Чудца и Ижора (Ижорская земля), и начало замены, как минимум в случае с Ижорой, этноарельным значением. Предполагаем, что соотнесения Каргальского погоста с хоронимом Ижора произошло следующим образом: архиепископ Макарий, получив сведения об особенно значительных языческих обычаях чудского населения

По прошествии ещё более полувека, во время переговоров о заключении Столбовского мира вопрос о границах Ижорской земли актуализировался. Послами горячо обсуждался вопрос о включении королём Швеции в свою титулатуру упоминание Ингерманландии (или –^[13]. Также, Ю. Видекинд, шведский автор XVII века, пишет, что «шведские представители согласились принять это слово "Ofwerwinnare" — победитель — при условии, если великий князь признает за его величеством ингерманландский титул. Однако до получения решения великого князя русские решительно отказались пойти на такую уступку, ссылаясь на то, что Ингерманландия простирается вплоть до Тесова, который принадлежит Новгородской области»^[14]. Уже при переговорах по проведению «столбовской» границы споры возобновились: оказалось, что «…в государеве в подтверженной грамоте написан король в Ижере, а не государем Ижерские земли», потому что, согласно объяснениям русских послов, «за королем Ижерская земля не вся, а за государем нашим в Ижере Водская пятина, а в ней многие ижерские погосты, а ныне они учинились за рубежом в государеву сторону»^[15]. Таким образом, очевидно, что русские переговорщики и до и после Столбовского мира стойко придерживались позиции, что Ижорская земля частично лежит за границами переданных Швеции уездов Водской пятины.

К сожалению, географические пукты, которые упоминаются как маркеры этой «выступающую» на русскую сторону часть Ижоры, не всегда можно сопоставить с реальной картой. Если Тесов, или Тесовский погост хорошо известен, и находился в то время южнее истоков Тосны и Ижерского погоста, то местоположение реки Тявзы определить затруднительно – похожих гидронимов среди современных географических названий нет. Здесь очевидно созвучие с селением Тявзино возле Ивангорода, в котором был заключён мирный договор со Швецией 1595 года, однако селение это по Столбовскому миру передавалось Швеции, и маркировать «русскую» часть Ижоры не могло. Вероятно, здесь имеет место ошибка в протоколе или при его цитировании, но проверить это затруднительно, т.к. Н.П. Лыжин не дал ссылку на конкретный архивный документ. Попробуем сопоставить данные указания с историческим контекстом.

У того же Видекинда приводится сообщение, что на переговорах по заключению мира аргументом в пользу признания за королём Швеции «ижорской титлы» приводился и этнический: «…послы сочли, что за шведским королем гораздо целесообразнее будет признать ингерманландский титул, так как четыре крепости с их областями - Ивангород, Ям, Копорье и Нотебург, находятся в Ингерманландии, а крестьяне тех мест большей частью говорят на языке, который они называют ингрским (Ingrisk)»^[16]. То есть переговорщики напрямую аппелировали к этноарельному значению хоронима.

О крайней скудности географической и этнографической информации нового московского правительства о занятых Швецией территориях Водской пятины говорит и такой фрагмент записи расспросных речей новгородских дворян, производимых во время столбовских переговоров:

«А про ижеру в которых она пятинах того же дни генваря в 21 день роспрашиваны дворяне ноугородцы Воцкие пятины Иван Тырков, Иван Кузминской, Микита Супонев, в которой пятине Ижерский погост и в одной пятине ли или не в одной и городы Ивангород и Яма, Копорья, Ладога, Гдов, Порхов, Старая Руса в которых пятинах?

(ответ): Ижерской погост в Вотцкой пятине в Ореховском уезде.  А Орешек и Яма и Копорья и Ладога в Воцкой же пятине. А Ивангород, Гдов, Порхов, Старая Руса в Шелонской пятине» Заневские погосты за Невою рекою на Корельской стороны подошли к Орешку к посаду, уезд Ореховской» ^[17].

Запись, что расспросы велись «про ижеру» и содержание ответов показывает, что собственно географически границы Ижорской земли осведомлённым новгородским дворянам не были известны, как, видимо, и само понятие – в ответ они рассказывают про Ижерский погост. Исходя из такой неосведомлённости даже местных дворян, мы предполагаем, что понятие «Ижорская земля» домысливалась в Москве и в лагере русских послов на переговорах как «земля где живут ижоры». В этом смысле, действительно, по материалам топонимики и ономастики писцовых книг ещё в начале XVI века на территории Тигодского, Будковского и Солетцкого погостов (после 1617 оказавшиеся с русской стороны столбовской границы) обнаруживалось присутствие прибалтийско-финского населения^[18]. На земле Будковского погоста оно сохранялось и до середины XX века – это хорошо известные этнографам и лингвистам носители оредежского диалекта ижорского языка. Опираясь на факт проживания там ижор, русские послы и могли называть указанные погосты «ижорскими», что многие «учинились за рубежом в государеву сторону».

В то же время, о былом территориальном значении термина как будто помнили крестьяне новгородских погостов: уже после мира, при проведении границ между Новгородом и Ингерманландией, находившиеся при послах для справок крестьяне деревни Кондиа приняли присягу, что «издавна причислялись к Ингерманландии»^[19]. Если считать, что эта деревня – современное урочище Кондуя в верховьях реки Смердынки, то здесь нельзя подозревать подмену Ижорской земли Ижерским погостом – эта деревня находилась на границе Ярвосольского, а не Ижерского погоста.

В дальнейшем, мы встречаем и другие доказательства произвольного употребления хоронима Ижорская земля, Ижора. Недовольство властей лютеранской Швеции тем обстоятельством, что новгородский митрополит напрямую, посредством посланий, общается с православным духовенством, принявшим шведское подданство, заставило царя издать в 1620 г. следующее распоряжение в адрес владыки: «чтоб он вперед больше того в Ям и Копорье и в Ижеру, к попам не писал, а будет ему надобно писати, и он бы писал к державцам, а не к попам»^[20]. Хотя в Швеции вся провинция, включающая Копорье, Ям, Ивангород и Орешек называлась в то время «Ингерманландия», в царском послании Ижера ставится отдельно от Яма и Копорья. Причины такого употребления могут быть различны: то ли имелся ввиду Ижерский погост, то ли действительно – древние границы Ижорской земли – это исходя из контекста определить проблематично.

Таким образом мы видим, что почти за полтора столетия, прошедшие с ликвидации административно-территориальной единицы Великого Новгорода — Ижорской земли, память о таком содержании хоронима стала угасать, и ему стали приписываться новые смыслы, происходящие из области этимологии — ведь народность ижора по прежнему проживала во многих погостах Водской  пятины, и именно с ними и стало связываться понятие. Угасание памяти об одном значении и появлении другого накладывалось друг на друга, переплеталось, и в разных группах и социальных слоях русского общества рождало различные понимания хоронима. Переход этих земель к Швеции в 1617 году завершил период неясности и двусмысленности —  шведы все земли Ореховецкого, Копорского, Ямского и Ивангородского уездов стали называть Ингерманландией, в России же этот хороним стал переводиться как Ижорская земля (что собственно и отразилось ещё в споре о «титле») и понятие обрело новое административно-территориальное и географическое значение, более широкое и однозначное, чем в рассмотренный нами период.

 

---

Что бы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти на сайт