• Главная 
• Совет молодых ученых ИРИ РАН 
• О школе-конференции
  • Оргкомитет
  • Программы
  • Отчеты
• Информационное письмо
• Заявки 
• Доклады 
• Архив
  • 2012
  • 2013
  • 2015

Бондаренко В.И. К вопросу о применении междисциплинарного подхода в исследовании природных и техногенных катастроф в рамках отечественной исторической науки.

 

Бондаренко Владимир Игоревич

Кубанский государственный университет, аспирант

 

К вопросу о применении междисциплинарного подхода в исследовании природных и техногенных катастроф в рамках отечественной исторической науки.

 

Мир сегодня находится накануне великого поворота, связанного с исчерпанием прежних, пробужденных эпохой модерна и постмодерна, практик и с угрозой глобальных кризисов и катастроф. Тема природных и техногенных катастроф сегодня как никогда стала очень популярной. Сейчас этот вопрос приобрёл очень острый характер. В наши дни происходит рост природных катаклизмов, техногенных аварий, которые в один момент могут превратиться в масштабные катастрофы с непредсказуемыми последствиями. В 2011 г. в связи с землетрясением и цунами в Японии, и последовавшей за ними аварии на АЭС Фукусима-I, а также в 25-ти летнюю годовщину аварии на Чернобыльской АЭС человечество заговорило о начале конца света, апокалипсиса. В связи с этими событиями, техногенные и природные катастрофы не могли не объединиться в самый актуальный блок, который по существу стал проблематикой № 1 современного социально-исторического бытия, и который в настоящее время является предметом исследования специалистов разных отраслей гуманитарного и естественнонаучного знания.

Не стали исключением и историки, которые изучают катастрофы в рамках своей науки. Однако здесь они столкнулись с проблемой методологии. Сегодня стала очевидным сложная природа катастроф, поэтому их исследование только в рамках одной науки, не используя и не внедряя в свою работу достижения других отраслей знаний, будет неэффективным. В наше время многие исследователи склоняются к универсализации полученного знания, адаптации его для понимания специалистов всех отраслей науки, которое получится только в рамках междисциплинарного подхода.    

Междисциплинарный подход к историческому исследованию как следствие интеграции наук с каждым годом все больше пробивает себе дорогу в современной исторической науке. В начале XXI века, можно говорить о том, что размежевание в профессиональном сообществе историков по вопросу о статусе исторической науки, соответствии ее подходов общенаучным критериям, степени взаимодействия с социальными науками достигло своего максимума. Одна из «горячих точек» в этом размежевании определяется отношением к вопросу о судьбе междисциплинарных подходов в исторических исследованиях.

Главной задачей данного сообщения заключается в теоретико-методологическом обосновании необходимости применения междисциплинарного подхода при изучении природных и техногенных катастроф и их последствий в рамках исторического исследования.

Основной целью изучения природных и техногенных катастроф в рамках исторической науки является определение их роли и влияния на ход исторического процесса. Прежде чем начать рассмотрение интересующего нас вопроса остановимся на терминах «исторический процесс» и «катастрофа».

Существует много различных интерпретаций понятия «исторического процесса». Если объединить их все, то эта дефиниция будет пониматься как путь человечества, которое оно проделало от своего зарождения до настоящего момента времени, а также как последовательная череда сменяющих друг друга событий, в которых проявилась деятельность многих поколений людей. Для всех этих определений можно выявить одну общую закономерность – их «антропоцентричность», т.е получается, что исторический процесс не может существовать вне  человека, без человечества и общества. Следовательно, суть рассматриваемого нами вопроса будет состоять в определении роли катастроф в развитии человечества и их влиянии на людей.

Теперь рассмотрим определение катастрофа. В широком смысле под данной дефиницией понимается «происшествие, трагическое событие, возникшее в результате природной или техногенной чрезвычайной ситуации, повлёкшее за собой гибель людей или какие-либо непоправимые последствия в истории того или иного объекта». В толковом словаре русского языка С.И. Ожегова: «катастрофа (от др.-греч. καταστροφή «переворот, ниспровержение; смерть»): 1) события с трагическими последствиями 2) неожиданное и грандиозное событие в истории планеты, влияющее на её дальнейшее существование.»[1]  Для нас наиболее интересна вторая трактовка. Здесь термин сам по себе подразумевает событие, которое кардинально может изменить сложившийся мировой порядок и не только в человеческом обществе, но и в природе. Под рассматриваемым нами определением должен пониматься только глобальный процесс. Природными катастрофами могут стать землетрясения, цунами, извержения вулканов, падение космических тел и т.д., техногенными – технологические аварии и др. Главный критерий – масштабность и историческая память. Если сама катастрофа и её непосредственные последствия могут затронуть только какой-либо определённый район, то ее психоэмоциональное воздействие будет направлено на всё человечество. Главное отличие техногенных и природных катастроф от просто промышленных аварий и катаклизмов (стихийных бедствий) заключается не только в количестве жертв или последствиях, но и в том, что они вносят существенные изменения в существующий порядок вещей, волнуют всё человечество и на некоторое время становятся новостью №1.

Любой человек при слове «катастрофа» сразу подразумевает нечто ужасное, трагическое с необратимыми последствиями. Однако такое понимание скорее навязано СМИ, культурой, а также боязнью за собственное будущее и жизнь. Научная трактовка катастроф, несмотря на то, что они зачастую несут негативные последствия для человечества, намного отличается от представлений обывателей. Если рассматривать большинство научных теорий о происхождении Вселенной, галактик, планет и собственно жизни на Земле, то по своей сути это будет история природных катастроф, последствия которых сформировали нашу планету, климат, условия для существования живых организмов. Следуя этому принципу, можно сказать, что именно благодаря данному фактору появился и человек. Например, В.И. Вернадскому принадлежит гипотеза, которая связывает возникновение жизни на Земле с гигантской катастрофой – грандиозным столкновением сил космоса с силами Земли.[2] Мифологические и религиозные представления также не представляют чего-то ужасного. Здесь катастрофы выполняют регулирующую функцию и трактуются как воля «высших сил». Согласно религиозным трактовкам они случаются только тогда, когда человечество отходит от догм и норм морали и выступают своеобразным указателем «праведного» пути. Например, в язычестве они трактовались как гнев богов за проступки людей, в христианстве – как наказание за грехи (повествование о Всемирном потопе, Содом и Гоморра, апокалипсис и др.).

С эпохи Нового Времени и по мере накопления знаний начинает изменяться отношение к пониманию катастроф, которые начинали трактоваться как естественные явления. Вера в неограниченные возможности человека и силу его разума подразумевала подчинение природы, а значит и в возможность прогнозирования и предотвращения катастроф. Религиозное представление постепенно заменялось научным мышлением. Природные катастрофы теперь пытались  объяснить с научной точки зрения. Человек стал изучать катастрофы, объясняя их происхождение и механизм взаимодействия. Теперь они понимались только как естественные процессы, которые нужно исследовать. Однако катастрофы продолжали случаться, и человек оказывался не в силах противостоять им и возвращался к религии, трактуя их как наказание «высших сил». Например, И. Кант откликнулся на одно из самых страшных в истории землетрясений, которое трагическим образом объединилось с цунами. Это случилось в 1755 г., когда природная катастрофа в одночасье уничтожила город Лиссабон с его обитателями и их домами. Этот великий мыслитель написал мудрые слова, которые полностью относятся также и к современному обществу и к его предубеждениям: «Человек столь высокомерен, что только себя рассматривает как единственную цель божественного творения… Мы знаем, что вся целостность природы – вполне достойный предмет божественной мудрости и творений Бога. Мы являемся только частью природы, а хотим быть целым. Люди думают, что правила совершенства природы в величии не должны приниматься к рассмотрению, и все должно браться только в правильном отношении к нам, людям. И все, что в мире предоставлено к удобству и удовольствию, согласно такому представлению, должно служить только нам…».[3] Кант также предостерегал человечество: множество «злого» в природе пока лишь дремлет, чтобы когда-то вырваться на свободу и обернуться на человечество страшными опустошениями.

В последней трети ХХ в. человечество столкнулось с новым видом катастроф, которые получили название «техногенные» (технологические). Другие их названия: искусственные или рукотворные, т.е. созданные руками человека. Эту проблему породил технический прогресс, научно-техническая революция середины ХХ в. Несомненно, что техногенные катастрофы – плата человека за комфортную жизнь, за прогресс. Во второй половине ХХ в. человечество превратилось в техногенную цивилизацию со всеми вытекающими из этого последствиями. Всё чаще начинают случаться масштабные аварии на предприятиях. При этом остаётся нерешённой проблема природных и социальных катастроф. Место, время, масштабы и последствия техногенных катастроф невозможно предсказать. Стоит сказать, что технологических аварий, происшествий в химической, атомной промышленности, в машиностроении и металлургии было великое множество, но по-настоящему техногенных катастроф, изменивших мировоззрение человечества, было единицы. Несомненно, что все аварии и происшествия за время существования техногенной цивилизации в своей совокупности повлияли и продолжают влиять на человечество. Они были одним из факторов перехода от так называемого технологического оптимизма к социальному пессимизму, но поменять мировоззрение большой массы человечества способны были только техногенные катастрофы, такие как взрыв реактора на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС 1986 г. и события на АЭС Фукусима-1 в Японии 2011 г. Не случайно, что самые крупные техногенные катастрофы произошли именно в атомной энергетике, которое подобно ядерному оружию (которое решает многие проблемы, но при этом несёт в себе большую опасность). Именно эти два события обнажили противоречивость человеческого развития. Чернобыль заставил людей ощутить хрупкость природы, задуматься о необратимых последствиях прогресса, а также показал бессилие человека против того, что он создал. Однако его уроки не были в полной мере учтены человечеством. Эта катастрофа стала политической игрой. Политики Запада преподнесли Чернобыль как несостоятельность социалистического пути развития СССР, при этом скрывая инциденты на АЭС в своих странах, забывая, что такую же политику проводил и Советский Союз, аргументируя безопасность своих реакторов только тем, что они «советские». Полностью развенчали это утверждение мартовские события в Японии в 2011 г. Одна из самых индустриально-развитых стран мира оказалась не в состоянии обеспечить безопасность своих АЭС и ликвидировать в сжатые сроки мировую опасность. На практике здесь подтвердилась и теория взаимодействия катастроф: природная-техногенная-социальная.[4] В Японии землетрясение и цунами породили разрушение АЭС, а это, в свою очередь, всеобщую панику и истерию о начале конца света. Человечество сегодня не в состоянии прогнозировать в долгосрочной перспективе ни климатические изменения, ни возможные природные катаклизмы, что увеличивает вероятность возможных техногенных катастроф, вызванных природными катастрофами. Кроме того, стало ясно, что независимо от социальной системы, от социокультурных особенностей народов и наций последствия такого рода катастроф невозможно предотвратить и точно предсказать, но необходимо их исследовать усилиями всего мирового сообщества и всех направлений науки и техники.[5]

В 2011 г. страшные события на Японских островах и двадцатипятилетие Чернобыля не могли не объединиться в самый актуальный блок, который по существу стал проблематикой № 1 современного социально-исторического бытия.[6] Чернобыль, Фукусима, да и другие катастрофы сегодня в представлении обывателя не нелепая случайность, а закономерный итог варварского обращения человека с природой, попыткой приспособить её под свои нужды, «предупреждение свыше». Еще в XIX в. Ф. Энгельс писал об этом: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те же последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь – совсем другие, непредвиденные последствия, которые часто уничтожают значения первых».[7]

Интересен и тот факт, что человечество в критический момент из-за неспособности предсказать появление катастроф и противостоять им, снова обратилось к религии и мистицизму. Это и нахождение параллелей Чернобыля со словами из «Откровения» Иоанна Богослова о звезде «полынь», и с представлением катастрофы в Японии как начало апокалипсиса 2012 г. и др. Однако, несмотря на необратимые последствия, человечество полностью не собирается отказываться от атомной энергетики. По мере того, как последствия катастроф постепенно ликвидируются и локализуются, человек постепенно забывает о произошедшем, тем самым готовя почву для новых.

Общеизвестным фактом является то, что техногенные и природные катастрофы это сложное явление и затрагивают различные области научного знания. Они оказывают и существенное влияние на ход исторического процесса, на общество в целом. Именно поэтому, для полного и всестороннего изучения этих явлений в контексте исторического исследования и необходим междисциплинарный подход, в рамках которого создалось бы универсальное знание  с определённым вектором развития для возможностей исторической науки. В такой универсальной научной дисциплине, каждая из отраслей знания решала бы свои задачи, однако полученный результат адаптировался бы для специалистов других наук. В середине XIX в. К. Маркс писал: «Сама история является действительной частью истории природы, становления природы человеком». Прогнозируя дальнейшую эволюцию научного знания, мыслитель предрекал, что с устранением неправомерного дуализма истории и естествознания, естествознание «включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука».[8]

Несмотря на то, что природные и техногенные катастроф подвергаются всестороннему исследованию специалистами разных отраслей знаний (изучением их происхождения, механизма взаимодействия, и влияние последствий на окружающий мир и на человека активно занимаются физики, математики, геологи, биологи, а также медики, философы и др.), историки уделяют мало внимания данной проблеме. В основном в исторической науки глубокому анализу подвергаются только социальные катастрофы (войны, революции и т.д.). Однако сегодня на практике доказана возможность влияния разных видов катастроф друг на друга. Так, природные могут породить техногенные, а те, в свою очередь, социальные, и наоборот.[9] Однако существует и другая причина частого пренебрежения темой природных и техногенной катастроф в исторических исследованиях. Это отсутствие проработанной методологии по изучению данного вопроса.

Отечественные историки, не изучая природные и техногенные катастрофы, тем самым допускают очень серьёзную ошибку. Во-первых, техногенные и природные катастрофы имеют очень сильное, в зависимости от своего характера, воздействие на ход исторического процесса. Например, мало кто из исследователей говорит о том, что техногенные и природные катастрофы произошедшие в 1985-1990 гг. в Советском Союзе стали одним из факторов, повлиявших на распад СССР. Например, только авария на ЧАЭС 1986 г. и «Спитакское» землетрясение в Армении 1988 г. стали для экономики страны огромной проблемой, которая на протяжении нескольких лет выкачивала десятки миллиардов рублей, сотни тысяч рабочих рук и единиц техники из народного хозяйства СССР. Они усиливали социальную и политическую напряжённость внутри страны. Во-вторых, пустующую нишу заполняют исследования непрофессионалов или специалистов из других областей знаний, которые порой отказываются от всестороннего и объективного анализа и часто подгоняют факты под свою гипотезу. В наши дни в большом количестве выходят статьи в глянцевых журналах, художественные произведения, кинофильмы и компьютерные игры, так или иначе затрагивающие природные или техногенные катастрофы. В большинстве их лежит авторский вымысел, фантастика, но в отсутствии специализированной научной, а также научно-публицистической литературы для широкого круга читателей, такие «шедевры» формируют общественное представление и отношение к данным событиям. В-третьих, изучение природных и техногенных катастроф и их последствий в рамках исторической науки может стать сильным идеологическим и политическим оружием в руках политиков. Поэтому отечественным историкам, в тесном союзе с представителями других наук в самом ближайшем будущем просто необходимо заниматься исследованием данной проблемы.

В Западной Европе и США изучение природных и техногенных катастроф постепенно становится междисциплинарным исследованием. Так, изучением природных потрясений древности в рамках экологической истории занимаются в тесном союзе археологи, историки, физики, геологи, математики, биологи, антропологи и др. При этом они опираются на последние достижения своих отраслей научного знания, подкреплёнными новейшими информационными технологиями и современными способами исследования. Во время исследования не происходит конфликта между специалистами разных наук: они как бы дополняют друг друга, и каждая из наук не претендует  на абсолютное доминирование (историки подчёркивают многое у физиков, геологов и наоборот). При обнаружении противоречий в исследовании выход из него производится сообща, с помощью знаний всех отраслей наук, вовлечённых в исследование. С помощью союза гуманитарных и естественных наук производится построение единой концепции или взгляда на изучаемое явление. При таком взаимодействии наук получается универсальное знание, которому при необходимости исследования только одной из отраслей наук можно придать определённый вектор развития.

К сожалению, такого объединения исследователей гуманитарного и естественнонаучного знания в России практически не наблюдается. Наоборот, очень часто идёт противопоставление этих отраслей наук. Именно поэтому физики изучают данные виды катастроф только в контексте  своей науки, историки – в рамках исторической науки и т.д., что заметно обедняет исследования. Однако без взаимодействия учёных разных отраслей знаний исследования данных вопросов будет оставаться на прежнем месте. Синтез исследователей нужен для получения знания качественно нового уровня. Стоит сказать, что междисциплинарное взаимодействие по данному вопросу просто необходимо историкам больше, чем другим специалистам. Так, изучая влияние какого-либо землетрясения на одну из сторон исторического процесса, историк должен овладеть основами геологии, географии, физики процессов движения земной коры и т.д., проштудировать научные работы других наук об этом явлении. Такое же положение дел обстоит и в изучении техногенных катастроф.

В последнее время в отечественной науки стали наблюдаться некоторые тенденции по организации междисциплинарного подхода к изучению природных и техногенных катастроф современности. Такое взаимодействие проявляется в изучении аварии на Чернобыльской АЭС и «Спитакского» землетрясения в Армении, которое ограничивается только в совместных конференциях и публикациях по данным проблемам, в которых приняли участие, помимо историков, экономисты, физики-атомщики, военные, биологи, медики, химики и др. Пока не удаётся определить то направление, в котором будет продвигаться исследование, но собрать вместе специалистов из разных отраслей знаний уже большая заслуга, так как наведение «междисциплинарных мостов» на сегодня является одной из главных задач методологии науки. Сегодня наблюдается широкое взаимодействие учёных по проблемам экологии, результатом которого явилось создание экологической истории. Именно в рамках этой новой исторической науки начинают производиться междисциплинарные исследования природных и техногенных катастроф. Однако в долгосрочной перспективе экологическая история не сможет удовлетворить потребности историков в теоретико-методологическом плане.

В заключении, отметим, что сложная природа катастроф и связанных с ними событий, познаваемая в рамках исторического исследования должна изучаться только с помощью междисциплинарного подхода, основными составляющими которого являются:

1. в разработке специальной и качественно новой методологии по изучению роли катастроф в контексте исторического процесса;
2. взаимодействие не только со смежными гуманитарными науками, но с отраслями естественнонаучного знания, при этом сохраняя вектор исторической направленности исследования;
3. работа в тесном союзе с представителями других наук: с физиками, геологами, математиками, биологами, медиками, экономистами и др;
4. использование достижений и опыта других наук;  
5. широкое применение новейших методов информационных технологий, такие как компьютерное моделирование, программирование и др.;

При этом основная задача историка остаётся в построении достоверной картины прошлого и глубокий всеобъемлющий анализ изучаемых им событий.

Стоит сказать, что при сохранении существующих тенденций в будущем должна появиться специальная наука о катастрофах, которая должна объединить специалистов всех отраслей научного знания.

Подводя итоги по вышесказанной проблеме, отметим, что история человека, человеческого общества протекает в русле изменяющегося взаимодействия с природой. Техногенные и природные катастрофы играют значимую роль в историческом процессе, и могут мгновенно кардинально изменить его направление.  Сам термин «катастрофа» подразумевает событие только глобального, планетарного масштаба, последствия которого существенно влияют на облик существующего мира или на мировоззрение человечества. Огромную роль в формировании современного мира играли и продолжают играть природные, а с последней четверти ХХ в. и техногенные катастрофы. На протяжении всего своего существования человек боится катастроф. В древности и средневековье они трактовались как воля «высших сил», сегодня – как вполне объяснимые с точки зрения науки явления, а также как плата человечества за технический прогресс. И в древности, и в наше время человек понимается как одна из главных причин возникновения катастроф. История человечества — постоянная борьба с природными и техногенными катастрофами, настойчивые поиски путей их предотвращения и ликвидации последствий, которые сопровождали и будут сопровождать жизнедеятельность человека и общества. В понимании большинства людей: катастрофы – не случайность, а закономерный итог развития человечества. На сегодняшний день доказан тот факт, что все виды катастроф сегодня имеют взаимосвязь и могут порождать друг друга.

Нами также установлено, что в последние годы наблюдается повышенный интерес со стороны научного сообщества к проблеме катастроф. Кроме того выявлено, что на протяжении всей своей истории человечество обращалось к связи природы и человека, их взаимовлиянию. Этот интерес породил систему «человек-природа», а также поиск в ней противоречий.

Занимаясь изучением рассматриваемого нами вопроса, нужно учитывать тот факт, что катастрофы несут в себе множество составляющих. Именно поэтому их исследование в рамках какой-либо одной науки является недостаточно эффективным. Для полного и всестороннего изучения катастроф нужно создать принципиально новую междисциплинарную науку, синтезирующую в себе естественнонаучные и гуманитарные знания и носящий универсальный характер. Однако это взаимодействие получится только при становлении новой научной парадигмы, сегодня же исследовать катастрофы можно лишь в рамках какой-либо одной науки. Изучение должно происходить с учётом достижений всех отраслей знания независимо от того какую направленность несёт в себе работа, но с сохранением определённого вектора исследования.

Это правило относится и к изучению катастроф в рамках исторической науки. Исследования по данному вопросу в истории должны проходить на базе междисциплинарного подхода, который получил сегодня широкое распространение во всех отраслях научного знания. Взаимодействие истории и гуманитарных наук насчитывает не одно десятилетие. Применение же методологии естественных наук началось с 60-х гг. ХХ в., когда в исторических исследованиях стали использоваться количественные методы. С этого времени синтез истории и точных наук ушёл далеко вперёд. Сегодня же уже говорят о принципиально новой исторической науке – синергетической истории. Однако на данный момент времени главная задача синергетики здесь заключается в организации диалога между историей и другими отраслями гуманитарного и естественнонаучного знания. Несмотря на то, что сегодня история продолжает находиться в теоретико-методологическом кризисе, междисциплинарный подход придал ей второе дыхание, существенно пополнил арсенал методов и инструментов исследования, а также определил новый вектор развития.

Как уже говорилось выше, техногенные и природные катастрофы имеют существенное влияние на ход и направленность исторического процесса. Этим и объясняется значимость их изучения в рамках исторической науки. Однако большинство отечественных историков продолжают игнорировать данную проблему. Такое положение дел объясняется отсутствием продуманной методологии по этому вопросу, а также с трудоёмким и долгосрочным процессом познания основ физики, химии, геологии и других естественных наук, без которых изучение природных и техногенных катастроф даже в рамках исторического исследования невозможно.

Изучение катастроф постепенно приобретает междисциплинарный характер в странах Западной Европы и США, где взаимодействие между различными отраслями знаний становится ещё и межнациональным. Исследованием катастроф вместе занимаются историки, физики, геологи, экологи и др. из разных стран мира. Результатом такого взаимодействия стала новая историческая наука – экологическая история, в которой широко применяются как классические, так и современные подходы, методы исследования, новейшие достижения в области компьютерных технологий, не бояться выдвигать очень спорные и смелые гипотезы, а также экспериментировать. Всё это в совокупности становится залогом успеха. Однако стоит сказать, что всё-таки экологическая история не очень хорошо подходит для изучения катастроф в рамках исторической науки, поэтому необходимо создать новую научную дисциплину, в которой историк будет изучать катастрофы в контексте их влияния на ход исторического процесса.

Междисциплинарный подход в изучении техногенных и природных катастроф в историческом исследовании должен заключаться во взаимодействии историков с представителями других отраслей гуманитарного и естественнонаучного знания, которые работают над схожими проблемами в рамках своих наук, и использовать в своей работе достижения других дисциплин. Должны проводиться совместные конференции, конгрессы, исследовательские экспедиции, публикация статей в сборниках, в которых бы тезисы медиков, представителей точных наук, экологов, геологов, военных специалистов чередовались со статьями историков, политологов, философов, экономистов и др. Лаборатория представителей исторической науки должна быть всегда открыта для учёных других отраслей знаний и наоборот. Только сообща должна быть выработана новая научная парадигма. Основная задача историка при этом остаётся в построении достоверной картины прошлого и глубокий, всеобъемлющий исторический анализ изучаемых им событий.

 

 

---