Мартынов А.С. Переселенцы из Западной Украины в Донбассе: проблема социально-культурной и политической адаптации (1939-1940)
Мартынов Алексей Сергеевич
Донецкий национальный университет, Аспирант кафедры всемирной истории
Переселенцы из Западной Украины в Донбассе: проблема социально-культурной и политической адаптации (1939-1940)
Проблема взаимоотношений между регионами Восточной и Западной Украины, в частности – между Донбассом и Львовом, является объективным фактом настоящего и уходит своими корнями в историческое прошлое. Раздельное существовании Галиции и Подкарпатской Руси в социально-культурной, религиозной и политической изоляции от русских земель, начиная со времен Галицко-Волынского княжества в XIV веке, положили свой отпечаток на историю и культуру жителей Запада и Востока сегодняшней Украины. Глубокие различия между каноническим православием и униатством как формой католицизма, этнографические и лингвистические различия, хозяйственные и социально-бытовые факторы, наконец, противоречия в путях развития политической истории земель, которые сегодня называются Восточной и Западной Украиной, объективно сформировали те институциональные «маркеры», которые присущи сегодня этим территориям.
Важным историческим эпизодом, который с одной стороны кристаллизовал эти естественные противоречия, а с другой стороны способствовал их дальнейшему оформлению, стало воссоединение Западной Украины с Украинской ССР в 1939-1940 гг. Это историческое событие, безусловно, сыграло важнейшую роль в интеграции украинских земель и восточнославянской цивилизации вообще, положило начало современным процессам взаимодействия между западно-украинским и восточно-украинским, а также собственно российским обществом. Вместе с тем соприкосновение двух частей, двух региональных социумов в общем-то одной цивилизации «исторической Руси», обнаружило сформировавшиеся различия между ними, которые даже получили свое дальнейшее подтверждение и продолжение в процессе взаимодействия между Востоком и Западом Украины, начатом в 1939-1940 гг. В полной мере это относится и региону Донбасса (Сталинская – Донецкая и Ворошиловградская – Луганская области), который в 1939-1940 гг. принял активное участие в учреждении нового социально-экономического уклада на Западной Украине. В это же время органами Советского государства в Донецкий край были направлены тысячи западно-украинских переселенцев, которых планировалось устроить на работу в угольной промышленности Донбасса и обеспечить их социализацию внутри советского общества. Взаимодействие освобожденных от польской оккупации западно-украинских пролетариев и крестьян, исповедовавших «отсталую», «буржуазную» идеологию, с рабочим классом Донбассом как носителем новой интернациональной социалистической идеологии рассматривалось тогдашним руководством СССР как стратегический инструментарий интеграции Западной Украины в Советский Союз.
В настоящем докладе обобщается опыт взаимодействия между западно-украинским и донбасским социумом в предвоенный период, анализируется ход и первые итоги эксперимента по «советизации» переселенцев из Западной Украины в Донбассе.
Стоит отметить, что данная тема почти не исследована в современной украинской и донецкой региональной историографии, хотя архивные источники доступны с начала 1990-х годов. Очевидно, отсутствие профессионального исследовательского интереса к данной проблеме вызвано тем, что реальная история взаимоотношений между западно-украинскими переселенцами и донбасским обществом обнаруживает те межрегиональные противоречия, которые официальная украинская историография старается нивелировать.
Основными источниками для исследования избранной темы автору послужили рассекреченные архивные документы бывшего Партийного Архива Донецкого обкома Компартии Украины (в настоящее время входит в состав Государственного Архива Донецкой области). Материалы советских партийных органов (стенограммы совещаний, документы Сталинского обкома КП(б)У, информации для ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У и т.д.) содержат ценные сведения о трудовой деятельности, социальном обустройстве, политических настроениях западно-украинских переселенцев, прибывших в регион в 1939-1940 гг.
Прежде всего, следует отметить, что выбор Донбасса при определении места работы и «социализации» переселенцев из Западной Украины был отнюдь не случаен, так как активно растущая промышленность Донбасса действительно нуждалась в дополнительных кадрах, а сам шахтерский край был образцовым полем деятельности для воспитания «нового человека» - строителя социализма с прогрессивным классовым сознанием. Советская власть стремилась таким образом решить сразу несколько значимых вопросов: с одной стороны, трудоустроить и поднять уровень рабочей квалификации страдавшего от безработицы населения Западной Украины, с другой стороны, предоставить новые кадры для донбасской промышленности и пропорционально перераспределить трудовые ресурсы Украинской ССР, пополнившиеся несколькими миллионами западных украинцев. Наконец, идеологическое «воспитания» освобожденных «братьев» также играло значительную роль в организации социального эксперимента с переселенцами в 1939-1940 гг.
Донбасс к тому времени стал ведущим, если не образцовым регионом Советского Союза и Украинской ССР, ареной реализации советского социалистического проекта. В своем отчетном докладе XIV съезду Компартии Украины 13 июня 1938 г. первый секретарь ЦК КП(б)У Н.С. Хрущев поставил Донбасс в пример, подчеркнув, что на долю УССР приходится 47, 1% выплавки стали в СССР и 45, 3% союзного производства проката. При этом по производству стали и проката заводы Украины опередили Францию, Чехословакию, Бельгию, Японию, Польшу, а Макеевский металлургический завод им. Кирова производил чугуна, сколько Италия и Польша вместе взятые (1322, 8 тыс. тонн в год). По добыче угля УССР занимала четвертое место в мире - 54, 1% от добычи угля в СССР. [1]
Вполне логично, что кадры экономически развитого и идеологически «зрелого« Донбасса сразу же стали использовать для «советизации» и реорганизации хозяйства Западной Украины. Так, постановлением Политбюро ЦК КП(б)У от 27 ноября 1939 г. для создания аппаратов новых парторганизаций и исполкомов для областей Западной Украины выделялись кадровые работники из восточных областей Украины, значительное их количество должны были направить Сталинская и Ворошиловградская области. [2] В марте 1940 г. ЦК КП(б)У поручило Сталинскому обкому направить специалистов в распоряжение Наркомата совхозов УССР для западных областей (список из 29 человек). [3] Такие директивные документы, определявшие дальнейшую судьбу кадровиков из Донбасса, стали обычным явлением того времени. Затем по постановлению Постановление Политбюро ЦК КП(б)У от 7 апреля 1940 г. руководящим партийно-советским и комсомольским работникам западных областей УССР выдавалось оружие - по одному револьверу и 50 патронов. [4] К тому времени украинские националисты при участии германской разведки развернули в западных областях активную антисоветскую деятельность, принявшую форму вооруженного противостояния с НКВД. [5] Подпольные группы националистов пытались проникнуть и на Восток Украины. Так, в июле 1939 г. УНКВД Ворошиловградской области обезвредило националистическую молодежную организацию «Черная лента», которая изготовляла и распространяла антисоветские листовки и готовила террористические акты против партийно-советского актива. [6]
Осенью 1939 г. первые партии переселенцев из Западной Украины прибыли в Донбасс. Среди прибывших жителей западных областей были представители нескольких национальных групп – украинцы, поляки и евреи, были также белорусы и русские; среди переселенцев сохранились бытовавшие на Западной Украине межнациональные противоречия. [7] Так, в Петровском районе на шахте № 1 возникли разногласия между вагонщиками украинцем и евреем: первый выкатил 20 вагончиков, а второй только 3 вагончика. [8]
Уже в ходе организации переселения возникла напряженность между переселенцами и принимавшими (сопровождавшими) их донбассовцами. Один из донецких кадровиков впоследствии вспоминал: «На долю мою пришлось брать этих людей, но сколько я не живу на свете вот уже 36 лет, не имел никогда столько неприятностей, сколько во Львове». [9] Среди переселенцев были материально обеспеченные элементы, имевшие определенные сбережения в польских банках, которые хотели вернуть эти средства. [10] По прибытии западно-украинские переселенцы получали только временны паспорта на жители (на 3 месяца) и не спешили оформлять советское гражданство. [11] По прибытии переселенцев в Донбасс, как следует из документов: «В первые дни создали некоторую парадность, прием хороший организовали, в общежитиях хорошие условия создали, и на этом дело кончилось». [12] В Макеевке через «Союзпечать» для переселенцев и по их требованиям выписывались украинские, польские, еврейские газеты. [13] Количество прибывших в Донбасс из западных областей уже к концу 1939 г. насчитывало тысячи человек.
По состоянию на декабрь 1939 г. на промышленные предприятия Донбасса прибыло около 9 тыс. человек из Западной Украины и Западной Белоруссии, которые были направлены на производство. [14] На трест «Чистяков-антрацит» (г. Чистяково Сталинской области) прибыло из Западной Украины 452 человека, которые были трудоустроены на шахтную работу, из них 107 человек выполняли норму до 100%, 50 человек – свыше 120% и 26 человек – свыше 150%. [15] Таким образом, часть западно-украинских рабочих включилась в активную трудовую деятельность, равняясь на принятые в то время показатели «соцсоревнований» и перевыполнения плана. Согласно информации Сталинского обкома от 3 декабря 1939 г., среди львовских рабочих на шахтах Горловского района (шахты «Кондратьевка», имени Калинина, «Комсомолец», шахта № 19-20) работало по несколько десятков человек, из них отдельные рабочие выполняли норму на 200% и на 150-160%. [16] По тресту «Макеевуголь» в декабре 1939 г. прибыло 900 переселенцев, из них формально работали 539 человек, однако работа сопровождалась массовым уклонением от исполнения обязанностей, прогулами и саботажем. [17] В документе от 28 декабря 1939 г., подводя итоги работе среди рабочих из Западной Украины, Сталинский обком констатировал: «Всего прибыло в Сталинскую область безработных Западной Украины – 6694 человек, из них: 220 человек направлено на работу в завод им. Сталина гор. Сталино и 6474 чел. распределены по трестам…». [18] Итого, общее количество прибывших в Донбасс переселенцев (без учета Ворошиловградской области) варьировалось от 9 до почти 7 тыс. человек, в зависимости от их трудовой миграции. В 1940 г. этот процесс продолжился, причем возникли уже более серьезные противоречия между переселенцами, местной администрацией (обком, руководство шахт и трестов) и местными рабочими.
Уже в конце 1939 г. проявились большие различия (социально-бытовые, социально-психологические, политические, национальные) между переселенцами и местными донбасскими жителями. Западно-украинские переселенцы (особенно поляки) были недружественно настроены к Советской власти, не имели опыта работы в тяжелой промышленности и соответствующей квалификации, им были непривычны нормы и порядки организации труда в СССР (достаточно вспомнить суровую ответственность за опоздание или прогул на работу в Советском Союзе к началу 1940-х годов). Присутствовавшие среди переселенцев «антисоветские элементы» (зачастую они были реальными, а не вымышленными) стали организовывать массовый невыход на работу и побеги из Донбасса на Западную Украину (последнее было нонсенсом для советских предприятий конца 1930-х годов). Все эти противоречия привели к тому, что уже в 1940 г. региональные власти по прямому поручению ЦК КП(б)У должны были принять административные меры.
Саботаж работы на предприятиях со стороны переселенцев стал приобретать массовый характер еще в конце 1939 г. Так, на тресте «Чистяков-антрацит» группа из 9 человек отказалась работать и решила пешком пойти во Львов. [19] На трест «Куйбышев-уголь» 4-5 ноября 1939 г. прибыло 420 переселенцев, которые также отказывались работать под предлогом болезней, поскольку раньше работали парикмахерами, портными. «С ними долго возились на шахте…», - говорится в материалах обкома. [20] В декабре 1939 г. на тресте «Макеевуголь» (шахта имени Ленина) некий организатор, исключенный ранее из комсомола, сагитировал группу переселенцев в 30 человек уехать обратно во Львов. [21] В 1940 г. в Донбасс прибыли новые партии переселенцев из Бесарабии Северной Буковины, присоединенных к Советскому Союзу. Среди бессарабских и буковинских переселенцев также начался массовый невыход на работу и самовольный уход из Донбасса обратно в западные области. По тем временам это было открытое нарушение трудового законодательства, за которое в СССР привлекали к ответственности. В материалах Сталинского обкома ситуация с прибывшими из Бесарабии и Северной Буковины излагается следующим образом: «Первое время мы с ними миндальничали, разговаривали, меры воздействия были – только агитация, уговоры, моральное воздействие, потом решили репрессировать, в соответствии с нашими законами, на это было указание обкома, действовать в соответствии с законом. По тресту «Сталин-уголь» посадили 130 человек». [22]
Однако начавшиеся репрессии против «уклонистов» и «дезертиров» (согласно понятиям советского общества 1930-х годов) только активизировали массовый саботаж западно-украинских переселенцев в Донбассе и их фактическое бегство в свои области. В документах Сталинского обкома говорится: «Ведь есть такие, которые пешком уходили в Бесарабию, доходили до Днестра, правда, их вернули обратно». [23] Между прибывшими переселенцами и их оставшимися на Западной Украине земляками велась активная переписка, что дополнительно стимулировало переселенцев возвращаться к своим. Вот что говорится об этом в материалах обкома: «Целый ряд писем, которые в частности мы сейчас имеем в прокуратуре, говорят о контрреволюционном содержании, о том, что здесь в Донбассе плохо. Письма явно в антисоветском духе пишутся уже оттуда, сообщают – если вам там так плохо, что же ты сидишь, беги скорее». [24] Таким образом, условия работы в промышленности Донбасса были неприемлемы для переселенцев из Западной Украины, которые в условиях польского государства не имели соответствующей квалификации, а также не привыкли к организованному и достаточно тяжелому труду, что был нормой для донбасской промышленности и дореволюционной, и советской эпохи. Эти социально-бытовые и ментальные различия порождали у переселенцев негативное отношение к той хозяйственной и общественной среде, в которой они оказались. Соответственно это вызывало негативное ответное отношение к переселенцам со стороны коренных донбасских рабочих. Как следует из архивных источников, в общежитиях начались хулиганские явления, переселенцев иронически называли «единокровные», «браты». [25] В то же время и сами переселенцы систематически нарушали порядок в общежитиях, устраивали драки, причем милиция вначале не вмешивалась в эти проявления, что вызвало критику со стороны обкома: «нужно в конце концов их приучить к нашим порядкам». [26]
Поскольку правительство долгое время не давало указаний насчет уклонявших от работы и бежавших переселенцев, Сталинский обком проявлял определенную пассивность в данном вопросе. В то же время среди западно-украинских рабочих «вредные элементы», которые организовывали массовый невыход людей, что рассматривалось почти как контрреволюционное проявление. [27] Конечно, такие политизированные и категоричные оценки, какие давал дезертирам-переселенцам Сталинский обком, содержат в себе определенную долю субъективизма, но наличие неких организаторов – «саботажников» само по себе не вызывает сомнения. Хотя среди переселенцев действительно имелись украинские и польские националисты, антисоветские элементы, однако часть дезертиров, естественно, руководствовалась скорее бытовыми мотивами, чем политическими.
В результате массового трудового саботажа секретари ЦК Компартии Украины Н.Хрущев и М.Бурмистенко раскритиковали Сталинский обком: «довели до такого состояния, что 9.000 рабочих не смогли удержать на месте, что по всему Советскому Союзу посылаете агитаторов с контрреволюционными настроениями». [28] После этого региональные власти Донбасса начали применять уже конкретные репрессивные меры в отношении дезертиров и саботажников и пресекать возвращение на Западную Украину.
Обобщая выше изложенное, можно констатировать, что социальный эксперимент по «советизации» западно-украинских переселенцев путем их трудоустройства в промышленности Донбасса на рубеже 1939-1940 гг. не принес ожидаемых результатов. С экономической точки зрения, ввиду профессиональной неподготовленности переселенцев и их массового уклонения от работы, использование прибывших из Западной Украины трудовых резервов не дало существенного эффекта. В то же время «советизация» переселенцев и приобщение их к образу жизни классического советского рабочего наталкивалась на исторически сложившиеся архетипы и стереотипы. В итоге взаимодействие между западными украинцами и донбассовцами скорее доставило обоюдные проблемы как представителям двух региональных социумов, так и советско-партийным структурам.
Анализируя опыт интеграции западно-украинских переселенцев в советское донбасское общество, необходимо также отметить наличие достаточно острых по меркам Украинской ССР проявлений национализма и межнациональных противоречий в среди прибывших трудовых мигрантов. Так, на шахте № 9 «Капитальная» были зафиксированы факты антисемитизма, активности бывших участников польских политических партий «ППС», «Сокол». [29] На тресте «Советскуголь» прибывшие переселенцы оскорбляли друг друга по национальному признаку, администрация разъясняла им, что «в нашей Советской Стране оскорблять человека, оскорблять его нацию нельзя – надо говорить с народом вежливо, сейчас они это поняли». [30] Среди переселенцев также возникали вопросы «почему Советский Союз заключил договор с фашистской Германией» или «почему у вас коммунистическая партия, а большинство беспартийных»; направленные к ним агитаторы не могли внятно ответить на эти вопросы. [31] После таких инцидентов представители обкома рекомендовали проводить «серьезное политическое изучение этих людей», искоренять националистические взгляды, а их носителей переводить на строительные работы в карьеры, чтобы изолировать их от остальной массы рабочих. [32] Межнациональные противоречия были результатом исторических условий Западной Украины, рассматривались советско-партийным аппаратом как пережиток эпохи буржуазной Польши и с прибывшими переселенцами проводилась идеологическая работа. Среди переселенцев была, по крайней мере, часть людей, которая восприняла интернациональную советскую идеологию. Так, на одном из совещаний с рабочими, прибывшими из Западной Украины, выступавший из числа переселенцев заявил: «У нас на Западной Украине было много националистов, которые разделяли национальности, ты поляк, ты еврей, ты русин. Я считают, что поскольку мы теперь в Советском Союзе, не должно быть этого разделения, а то бывает так, что на тебя показывают, ты еврей». [33] Подобные публичные декларации, конечно, могли и не отражать внутреннего настроения переселенцев, однако свидетельствовали как минимум об их внешней лояльности советской идеологии и принятии тех норм общественных отношений, которые практиковались в многонациональном обществе Донбасса и Советского Союза вообще. Однако массовое дезертирство переселенцев с предприятий Донбасса, достигшее апогея в 1940 г., показывает, что значительная часть новых советских граждан так и не «советизировалась» по-настоящему. Советская идеология, образ жизни и набор ценностей человека труда были непривычны для уроженцев сельскохозяйственной, не знавшей индустриализации Западной Украины, не говоря уже о чисто ментальных и национальных особенностях мигрантов.
Завершая настоящий обзор, можно подтвердить сделанные выше выводы, что «советизация» переселенцев из Западной Украины, предпринятая в Донбассе в предвоенный период, была скорее социальным экспериментом Советского государства, чем реально осуществленным проектом – как в экономическом, так и в идеологическом отношении. Соприкосновение между двумя региональными социумами – западно-украинским и донбасским с одной стороны позволили получить определенный опыт взаимодействия, ставший возможным благодаря воссоединению украинских земель в составе СССР, с другой стороны – это соприкосновение не сняло исторических противоречий между жителями двух регионов, но скорее стимулировало очередное ментальное отчуждение. Наличие среди переселенцев представителей трех конфликтовавших в панской Польше национальных групп – украинцев, поляков и евреев – способствовало консервации стереотипов.
Позиция советско-партийных органов и подчиненной им администрации предприятий Донбасса сыграла в этом процессе двоякую роль. Административные меры и механическое применение методов, апробированных в Советской Украине, но чуждых Западной Украине, спровоцировало дезертирство и саботаж переселенцев. В то же время, учитывая административную и репрессивную практику советского госаппарата 1930-х годов, можно сказать, что в начале в отношении переселенцев проводили довольно умеренную и компромиссную по тем временам политику, стараясь в мягких формах обеспечить «советизацию» и «классовое воспитание» прибывших уроженцев Западной Украины. Только после роста дезертирства партийное руководство начало репрессивные меры. Это решение, очевидно, было вызвано экономическими причинами – мобилизованные трудовые ресурсы из Западной Украины саботировали выполнение намеченных планов на промышленных предприятиях Донбасса, имевших стратегическое значение для всего СССР.
В целом же опыт взаимоотношений между Донбассом и Западной Украиной в предвоенный период является важным историческим эпизодом, который, несомненно, оказал свое влияние на дальнейшее развитие этих отношений. Указанные события 1939-1940 гг. должны стать поучительным примером для современного украинского государства и предостеречь от социальных экспериментов, игнорирующих исторически сложившиеся региональные различия между западными и восточными областями.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Политическое руководство Украины. 1938-1989. /Документы советской истории. – М., 2006. – С.37.
2. Там же. – С.57-62.
3. Там же. – С.69.
4. Пограничные войска СССР. 1939 – июнь 1941. Сборник документов и материалов. – М., 1970. – С.248-261, 334-337, 347, 353, 359.
5. Государственный Архив Донецкой области (ГАДО), ф. 326, оп. 1, д. 1736, л. 3-5.
6. Ткачук А.В. Щит и меч отечества. – Киев, 2009. – С.306.
7. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1724, л. 60-61.
8. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1491, л. 29.
9. Там же, л. 34.
10. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1443, л. 102-103.
11. Там же, л. 100.
12. Там же, л. 98.
13. Там же, л. 78.
14. Там же, л. 61.
15. Там же, л. 73.
16. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1482, л. 2.
17. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1491, л. 4.
18. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1482, л. 39.
19. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1443, л. 73.
20. Там же, л. 81.
21. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1491, л. 4.
22. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1731, л. 34.
23. Там же, л. 44.
24. Там же, л. 63.
25. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1443, л. 115.
26. Там же, л. 99.
27. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1731, л. 69.
28. Там же, л. 73.
29. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1443, л. 103-104.
30. Там же, л. 85.
31. Там же, л. 101.
32. Там же, л. 113.
33. Там же, ф. 326, оп. 1, д. 1724, л. 32.
Вконтакте
Facebook
МухаматулинТимур
Анварович
Можно ли сказать, что уже в конце 1940 г. на уровне ЦК КП(б)У было принято решение о свертывании переселенческого проекта, или он прервался в связи с войной? Были ли попытки организовать "вторую волну" переселений после 1945 г.?
2012-10-11
ГумероваМария
Ильдусовна
Алексей Сергеевич, Вы упоминаете "сложившиеся архетипы и стереотипы", которые помешали переселенцам приобщиться к образу жизни "классического советского рабочего". Не могли бы Вы пояснить, какие именно стереотипы и что представляет собой классический советский рабочий 30-х годов.
2012-10-14
КаринаКазакова
Ацамазовна
Алексей Сергеевич, возможно ли выделить какие-то национальные стереотипы, которые, с Вашей точки зрения, мешали западно-украинскому и восточно-украинскому населению интегрироваться?
2012-10-18
МартыновАлексей
Сергеевич
Уважаемые коллеги! Отвечаю в порядке поступления вопросов. 1. В 1940 г. переселенческий проект, если так условно назвать социальный эксперимент с западно-украинскими переселенцами в Донбассе, действительно был в кризисном состоянии. Свернуть его открыто государственные и партийные структуры не могли, поскольку это показало бы провальность проекта, но фактически эксперимент был приостановлен. Причин можно предположить несколько: 1) низкая экономическая эффективность от привлечения на предприятия Донбасса мигрантов с Западной Украины, 2) популяризация "контрреволюционых настроений", что наносило ущерб политике интеграции Западной Украины с УССР, 3) осложнение ситуации на Западной Украине накануне войны (диверсии и террор ОУН, использование западных украинцев спецслужбами Германии, убийства командированных советских работников). Начавшаяся война вплоть до 1944 г. прервала политику переселения. Следует отметить, что часть переселенцев, очевидно, вошла в состав коллаборационистских структур во время нацистской оккупации Донбасс. В это же время в регионе активно работала агентура ОУН, уже осенью 1941 г. в Донбасс прибыли "походные группы" украинских националистов, а в течение оккупации Донецкого края националистическая агентура использовалось для прохода через линию фронта (за Дон) и т.д. Часть "украинских" формирований воевали на стороне гитлеровцев под Сталинградом и т.д. Можно сказать, что определенный сегмент переселенцев составил "кадры" для коллаборационистских структур. Но это лишь один из аспектов этой проблемы, и сводить её только к этому субъективно. После освобождения в 1944 г. Западной Украины политика переселения продолжилась по указаниям ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У: работники из Донбасса направлялись на Западную Украину для восстановления народного хозяйства (рабочие, инженеры), сети образования (учителя), партийной и комсомольской работы, а также для борьбы с терроризмом ОУН - УПА (по линии НКВД - НКГБ - МГБ). Например, в марте 1950 г. в составе группы МГБ командующего УПА Романа Шухевича ликвидировал уроженец Донбасса сержант Данилейченко. Одновременно переселенцы из Западной Украины мобилизовались на работу в шахтах. После акции "Висла" и обмена приграничными этнографическими районами между Польской Народной Республикой и Украинской ССР в Донбасс прибыли контингенты украинцев из Польши. В Государственном Архиве Донецкой области есть обширная документация по этому вопросу. После войны за счет переселенцев с Западной Украины в Донбассе начинают формироваться украиноязычные села (раньше их было очень мало). Затем этот вопрос уже будет связан с политикой Н.С. Хрущева по развитию аграрного сектора Донбасса (была диспропорция между активно развивающимися промышленными городами и поселками и сельским хозяйством региона, которое не могло полностью обеспечить промышленных рабочих и их семьи продовольствием). Украиноязычные села сохраняются в Донбассе и в настоящее время, переселенцы послевоенной эпохи уже инкорпорировались в донецкое общество и во втором-третьем поколении живут в Донбассе. Этот аспект тесно связан с современным этническим и языковым составом региона (наличие небольшого западно-украинского сегмента в среде русскоязычного населения Донецкой и Луганской областей). В Донецкую (Сталинскую) область переселенцев было направленор больше, чем в Луганскую (Ворошиловградскую). С 1944 г. политика переселения была более жесткой и в связи с движением ОУН - УПА обостряла межрегиональные и межнациональные противоречия. Переселенцы ехали в Донбасс с неохотой, в ряде случаев местные шахтеры называли их "бандеровцами", что приводило к хаотическому возвращению прибывших обратно на Западную Украину. Соответственно к ним применялись репрессивные меры. При этом через переселенцев в Донбасс засылалась вплоть до начала 1950-х агентура ОУН, которая распространяла националистическую литературу и даже планировала теракты на шахтах (почти все попытки пресекались органами госбезопасности). Требования ЦК КП(б)У по направлению донбасских кадров на Западную Украину также возрастали, обкомы западных областей постоянно требовали у Сталинского обкома нового пополнения для хозяйственных нужд своих областей. В связи с террором ОУН - УПА люди из Донбасса опасались ехать на Западную Украину, их направляли в директивном порядке, были случаи самовольного возращения командированных, которых перенаправляли обратно или же привлекали к ответственности за "дезертирство". Таким образом, применение командно-административных методов и усугубление противоречий с 1944 г. значительно возросло, что объясняется кризисной послевоенной обстановкой и фактически постоянным чрезвычайным положением на Западной Украине. В этот период многие командированные уроженцы Восточной Украины были убиты националистами. Материалы о жертвах этих терактов хранятся в архивах западных областей Украины и в настоящее время по политическим причинам недоступны. В период "перестройки" часть этих сведений в виде мортирологов публиковались в советской прессе Западной Украины (приблизительно в 1989-1991 гг.). Всё это вызывало массу негатива местного населения Донбасса к прибывшим переселенцам, которых ассоциировали с УПА. Частично это так и было, поскольку после разгрома основной массы националистов определенный их сегмент был помещен на шахты Донбасса (отбывшим наказание бандеровцам запрещали возращаться на Западную Украину и уже после смерти Сталина они селились в Донбассе). В детском доме в Донецкой области находился сын Шухевича Юрий Шухевич (сейчас диссидент, глава УНА - УНСО). В целом можно сказать, что эксперимент с переселенцами 1939-1940 гг. был только прологом к событиям 1944-1948 и вплоть до начала 1950-х годов, когда все противоречия обострились, в связи с объективными и субъективными аспектами Великой Отечественной войны. Это в определенной степени сказывается и на сегодняшних противоречиях между Донбассом, вообще Восточной и Западной Украиной. Отличие периода 1939-1940 гг. состоит прежде всего в том, что это был все-таки мирный период, социальный эксперимент, тогда как вторая фаза переселенческого проекта была связана с двумя возникшими проблемами - развал региональной экономики Донбасса и Западной Украины после войны и движение ОУН - УПА. Репрессивные меры и вообще жесткость в отношении переселенцев по сравнению с периодом 1939-1940 гг. была вызвана прежде всего попытками ОУН проникнуть в Донбасс и развернуть там вооруженную деятельность, что приводило к ответным мерам НКВД - НКГБ - МГБ. Без изучения этого сложно феномена недавнего прошлого нельзя объективно понять многие процессы на Украине как в период "перестройки" и отделения республики от СССР, так и в настоящее время.
2012-10-27
МартыновАлексей
Сергеевич
2. Между Донбассом и Западной Украиной ко времени 1939-1940 гг. уже исторически сложились экономические, социальные, национальные, политические, идеологические, этнографические различия, которые препятствовали интеграции переселенцев в советское и донецкое общество. Жителям Западной Украины были свойственны индивидуальный тип сельского хозяйства, отсутствие развитой промышленности, низкий уровень материального обеспечения и образования, национальное угнетения со стороны польских властей и сформированный в силу этого (и ряда других причин) бытовой, а затем и политический национализм, негативное отношение к России и русским, европоцентризм и т.д. Советское общество Донбасса 1930-х годов было прямой противоположностью, а механические методы "советизации" западно-украинских переселенцев нередко приводили к еще больше недопонимаю и затем даже к взаимному отторжению. Средний донецкий рабочий 1930-х годов был воспитан на идеалах социализма и высокой общественной роли труда, соцсоревнований, персонального вклада в рост экономики СССР как коллективной собственности всех жителей страны. В Донбассе с первых лет Советской власти наблюдалась большая идеализация образа человека труда и его роли в формировании будущего страны. В местных архивах есть письма донецких рабочих к Ленину и Крупской и затем к Сталину, другие документы, доказывающие, что частично идеологизация общества проходила не только "сверху", но и "снизу", тогдашнее поколение действительно верилось как в проект победы коммунизма в СССР, так и в свою личную роль в его строительство и вытекаюшую из этого ответственность перед страной, мировым пролетариатом и т.д. Все это предпределило различия между западными украинцами, угнетаемыми в Польше, не имевшими на тот момент проекта своей национальной и социальной реализации, кроме политического национализма. Жестко регламантированные условия промышленного труда, что были обычными для дореволюционного Донбасса, оказались непривычными для переселенцев, для которых данный вид трудовой деятельности просто не вписывался в их хозяйственную традицию и социальное сознание. Сами жители Донбасса трактовали поведение переселенцев как лень, саботаж, контрреволюционные настроения и т.д. Пропагандировавшаяся неприязнь к классовым врагам приводила к тому, что прибывших польских ксендзов, бывших мелких собственников и прочих "буржуев" рассматривали через призму их возможной "вражеской деятельности", хотя в большинстве своем переселенцы даже польской национальности в социально-материальном отношении были тождественны хорошо зарабатывавшим передовикам шахтерам и металлургам.
2012-10-27
МартыновАлексей
Сергеевич
3. К национальным, исторически сформировавшимся стереотипам между обществами Восточной и Западной Украины, можно отнести взаимное недоверие и неприятие (к общественному и политическому строю, предшествуюшей хозяйственной и культурной традиции, исторические противоречия и т.д.). Жители Востока и Запада Украины веками находились в разных цивилизационных пространствах (православная Русь, общинный уклад, мессианская роль России, Малороссия как часть большой Руси, в советском проекте это сохранилось через внешнее восприятие социалистической идеи и в условиях атеизма). Западная Украина прошла сложный и по сути кровавый путь трансформации от бывшей части единой Руси (Галицко-Волынское княжество) к провинции Речи Посполитой, Австро-Венгрии, затем панской Польши. Православие было трансформировано в униатство (окатоличивание), местная элита инкорпорирована в иностранное общество европоцентристского характера, процессы конца XIX - начала ХХ века против русинов и развитие местного национализма окончательно разграничили Запад и Восток Украины "по линии цивилизационного разлома" (если взять слова С. Хантингтона). В период Первой мировой войны в австрийских концлагерях Талергоф и Терезиенштадт остатки русинской интеллигенции и части общества Галиции были физически уничтожены, и в 1917-1920 гг. на Западной Украине началась уже совсем другая историческая и политическая традиция. К периоду 1939-1940 гг. западно-украинское общество имело идеализированное понятие о национальной государственности, в том числе в форме "соборной Украины". Националистические круги, потерпевшие поражение в 1917-1920 гг. на Большой Украине, направляли социальную агрессию общества на большевиков, "русских оккупантов", "красную Москву" и т.д. Соответственно далеко не все западные украинцы, особенно адаптировавшиеся к условиям Польши, воспринимали Красную Армию как освободителей, а воссоединение с Украинской ССР как восстановление "соборной Украины". Различия социальных систем и форм собственности имел существенное влияние на этот процесс. Соответственно в Советской Украине как под влиянием опыта событий 1917-1920 гг., так и вследствие пропаганды было резко негативное отношение к "петлюровцам", националистам, социальной системе западных стран и в том числе панской Польши. Западная Украина рассматривалась как отсталый регион с несознательным населением, которое нужно было в краткие сроки влить в "семью народов", воспитать в социалистическом духе и приобщить к строительству коммунизма, попутно ликвидировав "буржуазные" и прочие вражеские элементы. Применительно к Донбассу неприятие украинского национализма, а нередко и самих западных украинцев было спровоцировано политикой Центральной Рады по "украинизации" Екатеринославской губернии и включении её в состав Украинской Народной Республики, затем содействием ЦР в австро-германской интервенции, затем войне гетмана Скоропадского и Директории УНР С. Петлюры с Советским правительством Украинской ССР и Донецко-Криворожской республики. Все эти противоречия получили продолжение в борьбе "национал-коммунистов" внутри КП(б)У за присоединение Донбасса от РСФСР к УССР, механической политике "коренизации" и "украинизации", что проводилось в массовом закрытии русских школ, лингвистическим экспериментам, насильственной украинизации рабочих и т.д. Во время "украинизации" практиковалась также ангажирование западных украинцев (из Галиции, входившей в состав буржуазной Польши) в аппарат Украинской ССР. Хотя в 1930-е годы "украинизация" была свернута, это оставило большие негативные восприятия, которые ассоциировались с западными украинцами. Таким образом, был как негативный опыт соприкосновения Донбасса с украинским национализмом в 1917-1920 гг., так и опыт экспериментов Советской власти по "украинизации" 1920-х годов, негатив которой списывался на "буржуазно-националистический уклон" и происки врагов внутри КП(б)У. Аналогично на Западной Украине в период Австро-Венгрии пропагандировалась борьба с местными русинами и русофобия, затем борьба с большевизмом и СССР. Очередной исторический опыт взаимодействия 1939-1940 гг. между Западом и Востоком Украины неизбежно должен был отразить те противоречия системного, цивилизационного характера, которые существовали перед этим. В мемуарах Павла Судоплатова говорится, что Молотов предлагал создание отдельной Галицкой автономной республики в составе СССР. Возможно, что реформирование Украинской ССР в федерацию (даже в социалистической форме) помогло бы сгладить противоречия и учесть особенности регионов. Но механическая унификация двух региональных субэтносов или общностей (Восток - Запад) в рамках Советской Украине не могла отменить имевшихся различий, и уже в конце 1980-х годов это дало о себе знать в форме центробежных тенденций. Недооценка национального вопроса и региональных особенностей вообще была характерна в практике СССР, хотя Советское руководство как раз рассматривало интеграцию Западной Украины как восстановление восточнославянских земель (с Закарпатьем в 1945 г.) в рамках единого социалистического государства. Преодоление различий и создание единого общества Украинской ССР как части советского народа стало политической задачей для республиканского и союзного руководства. В борьбе с теми же ОУН - УПА власти УССР официально заявляли, что именно в составе СССР Украина уже получила свою национальную государственность, т.е. идея "соборности" была как бы перенесена на советскую почву с противоположным политическим оформлением. На Востоке Украины это вызывало определенный скептицизм, который, однако, не имел большого распространения. В 1950-80-е годы очень многие противоречия в украинском советском обществе действительно сгладились, и понятие единства Украины получило закрепление в общественном мнении. В этом отношении современная Украина гораздо более расколота по региональному признаку, чем в период послевоенного существования Украинской ССР.
2012-10-27