Березина В.А. «Внимание к экскурсиям!»: экскурсионные практики в Петрограде-Ленинграде 1920-х годов

Березина Вера Анатольевна

Европейский университет в Санкт-Петербурге, слушатель

«Внимание к экскурсиям!»: экскурсионные практики в Петрограде-Ленинграде 1920-х годов

1920-е гг. принято считать «золотым десятилетием» экскурсионного дела в нашей стране. Тогда поддерживаемое руководителями «культурного фронта» оно получило особый размах, особенно в крупнейших городах. Экскурсия в это время стала одной из ведущих форм преподавания в школе и важным средством просвещения взрослой аудитории. Так, экскурсионная работа в первое десятилетие советской власти стала одной из лабораторий формирования «нового человека». Исследование ее позволяет проследить ряд взаимосвязанных процессов, характерных для всего периода существования советского государства, в частности, формирование механизма «привития» советским гражданам нового мировоззрения и воспитания лояльности к государственной власти, а также процесса политизации сферы культуры и досуга.

Изучение практики экскурсионной работы представляется одним из ключевых аспектов исследования ее как средства «привития» нового мировоззрения. В имеющийся исследовательской литературе тема экскурсионных практик в 1920-е гг. освещена мало. Отчасти это обусловлено спецификой источников по данной проблеме. Общие представления о реалиях экскурсионной работы дают отчеты руководителей структур, занимавшихся экскурсионным делом. Комплекс таких источников невелик, их структура аморфна и неоднородна. Общим для всех отчетов было лишь наличие сведений об основных видах работы и количестве экскурсантов. Очевидно, что какой-то единой инструкции, унифицирующей содержание отчетов, не существовало. Различными были и цели, преследуемые авторами отчетов. Иногда такой отчет мог быть лишь «отпиской», иногда в нем содержалась просьба об увеличении финансирования или расширении штата экскурсионной организации. В связи с обозначенными нами источниковедческими трудностями мы попытаемся лишь набросать лишь общие контуры проводимой экскурсионной работы, выделяя два аспекта: ее содержание и трудности и особенности экскурсионной аудитории.

Как уже отмечалось, первое десятилетие советской власти – время бурного развития экскурсионной деятельности, когда экскурсионный метод внедрялся почти во все образовательные дисциплины. Разрабатывались и проводились разнообразные экскурсии по естественнонаучным, гуманитарным и техническим циклам. Но популярность различных видов экскурсий была неодинаковой: взрослые экскурсанты явно предпочитали гуманитарные экскурсии, что объяснялось большей доступностью такого рода экскурсий. В начале 1920-х гг. среди тем экскурсий преобладала историческая и искусствоведческая проблематика. Экскурсии, связанные с новейшей историей, историей революционного движения и современностью, были немногочисленны. Они стали широко практиковаться лишь со второй половины 1920-х гг. История революционного движения и жизнь современного Петрограда-Ленинграда в это время заняли значительное место в экскурсиях и для горожан, и для туристов из других областей. Во второй половине 20-х гг. постепенно складывался и канонический «набор» экскурсий по Ленинграду для приезжих групп. Экскурсионные «кампании» этого периода начинались обычно с прогулки по городу и посещения смотровой площадки Исаакиевского собора, где экскурсантов знакомили с городом «в прошлом и настоящем». Обязательным пунктом программы была экскурсия в Петропавловскую крепость, основной акцент которой делался на ее роли в истории революционного движения. Эпизоды революционной борьбы освещались в ходе экскурсий по Таврическому дворцу, Смольному и Музею Революции. Необходимой частью подобных «кампаний» постепенно стало знакомство с ленинградскими фабриками и заводами («Красный путиловец», «Большевик» и т.п.).

В исследуемый период нетрудно заметить стремление политизировать не только содержание экскурсий. В рамках решений задач «агитпропа» были изобретены новые и формы экскурсии, посредством которых сами экскурсанты «втягивались» в идеологическую работу: экскурсии-митинги и массовые экскурсии. Необходимо отметить еще одну особенность развития экскурсионной работы. Стремление вовлечь в нее публику различными путями – привлечением клубных оркестров и «затейников», устройством буфета «по удешевленным ценам» – постепенно придавало экскурсиям развлекательный характер.

Несмотря на бурный рост экскурсионной работы в 1920-е гг., ее масштабы были еще далеки от тех, которые хотели видеть как руководители агитпропструктур, так и сотрудники экскурсионных организаций. Затруднения, препятствующие развитию экскурсионной работы, были вызваны, в первую очередь, нехваткой средств. Развитие экскурсионного дела осложнялось и другими причинами. Работники просвещения часто указывали на отсутствие в клубах и домах просвещения кадров, которые могли бы дать квалифицированные консультации по поводу экскурсионной работы и грамотно организовать экскурсию. В процессе работы выявилась и несогласованность действий представителей учебных и досуговых учреждений с организациями, непосредственно занимающимися проведением экскурсий – экскурсионными станциями, а также неналаженность взаимодействия экскурсионных станций с музеями, фабриками и заводами.

Степень эффективности экскурсий и, в частности, их идеологического воздействия снижалась вследствие различных обстоятельств. Одной из проблем являлось отсутствие системности экскурсионной работы и связи ее с другими видами учебной и политико-просветительной работы. Что касается школьных экскурсий, то отношение учителей к экскурсионной работе было неоднозначным, и к концу изучаемого периода учитель так и остался «не втянут» в «настоящую экскурсионную работу». Подобным отношением преподавателей к экскурсиям в какой-то мере объяснялись и проблемы с подготовкой к ним школьников. Кроме этого, общая подготовка учеников часто оставляла желать лучшего. Особенно трудными для школьников были исторические темы, в частности, история революции. Еще одной проблемой, которую можно выявить при анализе экскурсионных практик, был недостаток профессионализма руководителей экскурсий. Особенно остро она стояла в том случае, если экскурсоводами были преподаватели, не состоящие в штатах экскурсионных организаций.

Анализируя количественные сведения о посещаемости экскурсий в 1920-х гг., можно заметить отчетливую тенденцию роста, прервавшуюся лишь кратковременным спадом в начале НЭПа. Рост посещаемости экскурсий часто становился веским аргументом для обоснования необходимости дополнительного финансирования или увеличения числа ставок. Исходя из этого, экскурсионные организации все больше были нацелены на вовлечение новых участников. Для руководителей «культурного фронта» было значимо не только количество, но и «качество» участвующих в экскурсионной работе масс, т.е. состав экскурсантов. Изучая состав экскурсантов, мы отчетливо видим, что их большую часть составляли представители «пролетарских классов». С середины 1920-х гг. в соответствии с общим курсом политпросветработы в экскурсионную деятельность культработниками стремительно втягивались крестьяне. Для того чтобы пополнять ряды экскурсантов представителями «беднейших» классов необходимо было учитывать их желания.

Подводя некоторые итоги, можно сказать следующее. В 1920-е гг. шел постепенный процесс политизации содержания и форм экскурсионной работы, который усилился к концу исследуемого периода. Вероятно, однако, он не был лишь следствием давления «сверху». Весьма значительную роль, на наш взгляд, сыграло стремление теоретиков и практиков экскурсионной работы приблизить экскурсии к «народу» с целью привлечения все большего количества участников. Представителям «пролетарских» слоев населения на которых ориентировались руководители, были присущи определенные представления о культурной работе. За годы революции людям стали уже привычны и митинги, и публичные выступления агитпроп- и культработников с присущим им простым, лозунговым языком и набором идеологических штампов. Умение «говорить по-большевистски» постепенно становилось частью общей культуры людей, как и наличие часто примитивных представлений о марксистско-ленинских идеологических схемах и политике большевиков. Стремление привлечь новых экскурсантов заставляло искать новые формы экскурсионной работы и пытаться говорить с «народом» на понятном ему языке.

Вконтакте

Facebook

Мухаматулин
Тимур
Анварович

Сохранились ли установочные документы ЦК ВКП(б), СНК СССР или других структур, которые касались организации экскурсионного дела, а также описывали задачи, которые должны были быть решены с помощью экскурсий?

2012-10-11

Карина
Казакова
Ацамазовна

Вера Анатольевна, существуют ли данные о тематике экскурсий? Было бы интересно узнать, изменялась ли эта тематика в течение 1920-х гг.? И возможно ли определить степень эффективности экскурсий? Есть ли конкретные методы для её определения?

2012-10-11

Березина
Вера
Анатольевна

Спасибо за вопросы! В периодической печати и в сборниках документов, касающихся культурной политики советского государства, мне удалось найти такие документы. Они, однако, были малочисленны и освещали лишь крайне общие вопросы экскурсионного дела. Конкретных задач экскурсий и методики их проведения такие документы не касались. Чаще они формулировались в статьях руководителей "культурного фронта" и рядовых культпросветработков. Разработка конкретных методик использования экскурсий для воспитания «нового человека» ложилась, в основном, на плечи местных методистов экскурсионного дела.

2012-10-13

Березина
Вера
Анатольевна

Безусловно, сведения о тематики экскурсий встречаются и в отчетах руководителей экскурсионных структур, и в статьях сотрудников станций. Как я уже отметила в тезисах, изученные мною материалы свидетельствуют о том, что на протяжении 1920-х гг. росло количество экскурсионных тем, связанных с историей революции и современностью (экскурсии на заводы, фабрики, стройки и т.д.). Вопрос по поводу определения степени эффективности экскурсий очень непрост. Проблема эффективности всегда остается открытой, когда мы изучаем тот или иной способ идеологического воздействия: трудно понять, что именно сыграло роль в изменении мировоззрения (и сыграло ли вообще). К сожалению, мне не удалось пока выявить анкеты, отзывы или иные материалы, составленные экскурсантами. И даже если бы они имелись, то вряд ли бы мы могли сказать наверняка о степени искренности того или иного автора. Тем более сложно решить этот вопрос, изучая отчеты руководителей экскурсий.

2012-10-13

Мухаматулин
Тимур
Анварович

Вера Анатольевна, спасибо за ответы. Честно говоря, возникает вопрос: есть если Вы говорите о "новом человеке", который должен был сформироваться, то как можно обойтись без каких-то представлений о роли экскурсий в его формировании? Ведь получается, что эффективность оценить сложно (и я с Вами согласен, потому что количественных данных нет, а качественными понятиями тут оперировать тяжело), а при оценке влияния на мировоззрение Вы акцентируете внимание на проблеме искренности? Как тогда соединить "нового человека" и изучаемые Вами практики?

2012-10-14

Березина
Вера
Анатольевна

Тимур Анварович, вопрос который Вы задаете абсолютно правомерен и в то же время непрост для меня. Действительно, роль экскурсионной работы в формировании "нового советского человека" мы определить вряд ли сможем (тем более, что сам термин "новый человек" далеко не бесспорен). Однако (и, наверное, мне следовало это более четко обговорить) в рамках моего исследования меня будет интересовать несколько иной аспект. Я планирую рассмотреть именно механизм формирования экскурсионной работы как лаборатории для "перековки" человке. Говоря иначе, хотелось бы проследить процесс советизации экскурсионной работы, то, как идеи основоположников экскурсионного дела (да и сами основоположники), дореволюционные традиции "уживались" с идеологическими установками нового режима, что и каким образом менялось в содержании, методики, техники ведения экскурсий, экскурсионных практиках, аудитории; интересно бы было выявить насколько эти изменения диктовались "сверху", а насколько они были "импровизациями" методистов экскурсионного дела, какова был роль экскурсионных институций и многие другие вопросы.

2012-10-16

Яскунова
Анна
Александровна

Вера Анатольевна, сохранились ли в источниках сведения о кадровом составе экскурсантов (образование, пол, возраст и т.п.)? И если да, то что это был за состав?

2012-10-17

Березина
Вера
Анатольевна

Спасибо за вопрос! Да, безусловно, такие сведения имеются. В первые годы экскурсионной работы в советском Петрограде участниками учебных прогулок становились сами горожане и жители окрестностей. Война и разруха затрудняли приезд в бывшую столицу жителей других областей. С 1920 по 1923 г. по сведениям Петроградского губернского отдела народного образования количество иногородних школьных групп колеблется от 4 до 11% от количества всех учебных экскурсий. Оно также оставалось незначительными и в последующие годы. Так, за 1925/1926 учебный год через Центральную школьную станцию гуманитарных экскурсий прошло 8 417 групп учащихся, из них только 257 (т.е. около 3%) – из других губерний (из Москвы, Новгородской губернии, Украины, с Кавказа и др. территорий ). Зато с 1923 г. Петроград начали часто посещать взрослые туристы, подавляющие большинство которых приезжало из Москвы. Представление о социальном составе взрослых экскурсантов в первую половину 20-х гг. дают отчеты экскурсионной секции Петроградского губполитпросвета. Политпросветработники выделили следующие социальные группы экскурсантов: военные, рабочие, учащиеся рабфаков и совпартшкол, члены РКСМ и «прочие», куда включены, в основном, работники просвещения. Анализ предоставленных данных показывает, что в годы Гражданской войны среди экскурсантов преобладали военные, а второе место занимали рабочие. Постепенно доля военных туристов уменьшалась, и с 1923 г. рабочие составили более половины экскурсантов. Количество учащихся и членов РКСМ было стабильно и составляло около 20% и не больше 10% соответственно. Доля «прочих» вначале была незначительна (не больше 5%), но в 1923 г. произошел резкий скачок, и она составила 15%. К сожалению, ограниченные временные рамки отчета политпросвета не позволяют проследить эту тенденцию до конца 1920-х гг. Можно обратить внимание на следующее. В приводимых сведениях нет такой важной для советского государства категории, как крестьяне. Можно предположить, что либо крестьянские экскурсии проводились по инициативе местных организаций и часто не учитывались в отчетах, либо они не проводились совсем или их проводилось мало. В пользу последнего предположения говорит тот факт, что во второй половине 20-х гг. вопросу крестьянских экскурсий уделяется повышенное внимание со стороны органов политпросветработы.

2012-10-18