• Главная 
• Совет молодых ученых ИРИ РАН 
• О школе-конференции
  • Оргкомитет
  • Программы
  • Отчеты
• Информационное письмо
• Заявки 
• Доклады 
• Архив
  • 2012
  • 2013
  • 2015

Хацкевич М.В. Организация сбора рекрут по материалам рекрутского набора 1729 г.

Хацкевич Максим Валерьевич

МГУ имени М.В.Ломоносова, аспирант

 

Организация сбора рекрут по материалам рекрутского набора 1729 г.

 

Система рекрутских наборов, на основе которых была создана регулярная армия, была одним из важнейших нововведений петровской эпохи. Для функционирования регулярной армии требовались солдаты, готовые нести службу на постоянной основе. По этой причине большинство европейских армий во второй половине XVII – начале XVIII в. переходят к комплектованию войск наемниками или рекрутами.

Налаженная система комплектования войска стала не последним фактором, способствовавшим победе русского оружия над одной из сильнейших европейских армий начала XVIII в. – армией Швеции.

Введению рекрутской повинности в России предшествовало несколько этапов развития системы комплектования войск. Еще в 1630-е гг. были сформированы первые русские регулярные полки, куда, помимо служилых сословий, привлекались «вольные люди». Спустя некоторое время в службу в принудительном порядке стали набираться «даточные люди» из крестьян с отдельных территорий государства[1].  В период Северной войны наборы в полки становятся постоянными, в 1705 г. проводится первый набор со всего государтсва, тогда же в указах появляется понятие «рекрут».[2]

В ходе рекрутских наборов рекруты собирались с определенного числа дворов. Фактически это означало, что поставка рекрут ложилась на плечи отдельной общины.

После введения подушной системы обложения рекрутская повинность формально стала личной, однако на практике ее исполнение по-прежнему возлагалось на общину.

Рекрутские наборы стали новой повинностью, которая тяжким бременем легла на плечи населения. Эта повинность собиралась и в денежной, и в натуральной форме, и что самое важное, рекрутскими наборами осуществлялось изъятие из хозяйственной жизни молодых работников, что, при весьма ограниченных производственных возможностях крестьянского хозяйства^[3], делало его положение еще более тяжелым. Введение рекрутских наборов затрагивало значительную часть населения и, несомненно, оказывало влияние на социально-экономическое развитие всего Российского государства.

Тем не менее, этот важный сюжет остается почти не освещенным в научной литературе. Рекрутские наборы рассматривалась либо работах по истории военного дела^[4], либо изучались исключительно по законодательным источникам^[5]. В последние годы появился ряд интересных работ, в которых рекрутчина рассматривается на локальном материале или же посредством изучения судеб отдельных людей^[6]. Однако организация рекрутских наборов на общегосударственном уровне до сих пор почти не изучена.

В докладе делается попытка рассмотреть механизм проведения рекрутских наборов в 20-х XVIII в. на примере рекрутского набора 1729 г.

Набор 1729 г., выбран для исследования по двум причинам.

Во-первых, набор 1729 г. проводился после завершения формирования подушной системы и некоторых ее корректировок при наследниках Петра^[7].

Во-вторых, 1729 г. это также рубеж мирного времени, отделявший Каспийский поход от начала войны с Турцией. Если наборы, проводившиеся в период Северной войны, имели мобилизационный характер, а в ходе первых наборов после введения подушной практика взимания рекрут в новых условиях только осваивалась, то набор 1729 г. подводит своеобразный итог развитию петровской системы комплектования армии.

1729 г., таким образом, является рубежом, разделяющим историю армии с момента введения подушной системы обложения и начало преобразований в армии при Анне Иоанновне. Рекрутский набор 1729 г. проводился по рекрутскому законодательству, которое в основе своей с окончанием правления Петра I осталось неизменным.

  Все это дает основание считать рекрутский набор 1729 г. важным объектом исследования. Результаты исследования позволят судить об итогах развития рекрутской системы всей первой трети XVIII в.

Второе обстоятельство, определившее выбор рекрутского набора 1729 г., заключается в том, что данный набор лучше предшествующих отражен в источниках: материалы по нему отложились в отдельном деле сенатского фонда РГАДА^[8], тогда как материалы по предшествовавшим наборам сильно фрагментированы.

Указанное дело содержит делопроизводственные документы Сената, связанные с проведение рекрутского набора. Достоинством такой документации является то, что она отражает общее видение центральными учреждениями процессов, связанных с осуществлением рекрутской повинности. Поэтому изучение указанных документов представляется необходимым на начальной стадии исследования проблемы. Стоит отметить, что многие рутинные процессы местного масштаба не находили отражения в делопроизводстве одного из высших учреждений государства - Сената. Как правило, исключение делалось в случаях, когда в работе местных властей происходили сбои. Иначе говоря, в документах Сената лучше фиксировались не столько функционирование системы сбора на местах, сколько сложности, с которыми сталкивались во время сбора.

Одной из основных задач рекрутского набора было распределение рекрут по полкам. Порядок комплектования полков и гарнизонов, по всей вероятности, определялся еще до начала приема рекрут командами, то есть незадолго после начала проведения набора. Потому после начала рекрутского набора необходимо было составить документ, закрепляющий комплектование определенных полков и гарнизонов за конкретными провинциями. Иными словами, предстояло решить, из каких провинций будут комплектоваться рекрутами различные полки.

В сенатских делах по рекрутскому набору 1729 г. подобный документ имеется только в варианте 1730 г. Документ фигурирует под заглавием «Расписание рекрут по полкам» и датируется декабрем 1730 г. Несмотря на то, что документ был создан после фактического окончания набора 1729 г., он, несомненно, представляет большой интерес. Во-первых, в нем содержатся некоторые итоговые данные по набору 1729 г., что отчасти позволяет оценить эффективность самого набора. Во-вторых, здесь приводятся сведения о закрепленных за провинциями полках и о количественном распределении собранных рекрут между полками.

Указанный документ представляет собой таблицу с указанием провинций и названий полков, комплектуемых из данных провинций. Также здесь указано требуемое на укомплектование полков число рекрут, количество рекрут, уже переданных в полки, и степень недокомплекта полков.

На основании данных таблицы можно частично установить принципы, по которым полки распределялись между провинциями.

Значительное количество рекрут требовалось на доукомплектование гарнизонов. Их запросы составляли 61% от общих требований Военной коллегии[9].

Прежде всего рассмотрим ситуацию с гарнизонными полками. Согласно данным таблицы, провинции Московской губернии должны были комплектовать глуховский, киевский, воронежский, белгородский, казанский, рижский гарнизоны. Только Московская провинция комплектовала собственный московский гарнизон. Рекруты из Новгородской губернии направлялись в выборгский, ревельский, санкт-петербургский гарнизоны. Нижегородская губерния комплектовала астраханский гарнизон. Смоленская провинция набирала рекрут в собственный гарнизон. Архангельская губерния комплектовала собственный гарнизон, а также гарнизон в Кронштадте. Провинции Казанской губернии также комплектовали собственные гарнизоны: казанский и уфимский. То же относится и к Астраханской губернии.

Как можно убедиться, собственные гарнизоны комплектовались губерниями, значительно отдаленными от центра страны: транспортировать сюда рекрут из других губерний представлялось нецелесообразным. В том случае, когда губернии комлектовали другие регионы, это, как правило, были гарнизоны соседних губерний. Исключение составляет Московская губерния. Причина, вероятно, заключалась в том, что Московская губерния поставляла наибольшее число рекрут, а глуховский, киевский, воронежский, белгородский, казанский, рижский гарнизоны не могли быть в полной мере укомплектованы рекрутами из соседних регионов. Причина же, по которой правительство избегало повсеместно комплектовать гарнизоны собственными рекрутами, заключалась, как можно предполагать, в стремлении снизить число побегов.

Таким образом, правительство избегало переброски рекрут на большие расстояния, что могло увеличить риск побегов и требовало дополнительных ресурсов на содержание самих рекрут и конвоя. В распределении рекрут по гарнизонным полкам явно прослеживается территориальный принцип.

Что касается комплектования полевых полков, то территориальный принцип здесь прослеживается не столь явно. Для возможности делать выводы о действии территориального принципа в комплектовании полевых полков необходимо знать место расквартирования каждого полка на момент проведения набора.

 Необходимо, однако, отметить заметную неравномерность в распределении территорий для сбора рекрутов между полками. Например, на Угличскую провинцию было положено 8 полков. Даже при условии сбора всех рекрут в провинции и передачи их в данные полки недокомплект составил бы около 31%. Такой порядок распределния полков по губерниям, по всей видимости, связан с корпусным делением армии: в военном ведомстве стремились привязать каждый корпус к отдельной губернии либо нескольким губерниям.

Обязанности по сбору рекрут на местах распределялись между местной властью и военной администрацией. Сам сбор рекрут у населения проводился провинциальными властями, проверку рекрут на соответствие требованиям осуществляли воеводы и губернаторы. Для приема уже собранных рекрут на места отправлялись так называемыми «команды» от полков и гарнизонов. Они осуществляли выбраковку рекрут и доставку их в полки и гарнизоны. В отдельных указах подчеркивалось, что офицеры не должны собирать рекрут[10].

Основную ответственность за сбор рекрут на местах власть возлагала на губернаторов и воевод. Не проявившие достаточного усердия в сборе рекрут воеводы и губернаторы должны были выплатить штраф за каждого задержанного рекрута[11].

Проводившие прием рекрут офицеры направляли с мест многочисленные жалобы, в которых обвиняли воевод и губернаторов в затягивании рекрутских наборов.

Например, из Тульской провинции офицеры доносили, что «воевода в сборе рекрут чинит слабость, а в отдаче немалое продолжение. И из собранных и им воеводою принятых явилось в службу негодных, старых, дряхлых, одержимых падучею болезнью и битых кнутом 39 человек»[12].

Из источников видно, что каждая команда направлялась на сбор «своих», определенных для комплектование полков и гарнизонов данной команды рекрут[13]. Каждая команда состояла из офицеров и конвоя[14].

О процедуре приема рекрут на местах можно судить по делу о злоупотреблениях капитана Алатченникова в Вологодской провинции. Приведем некоторые выдержки из него.

Капитан кронштадтского гарнизона Игнатий Алатченников «730м году в декабре месяце послан был из кронштадтской гарнизонной канцелярии в Вологодскую провинцию для приему рекрут  по данной инструкции и принял меньше указной меры вершком с полторым двумя и полтретьим сто четыре человека. Да сего году в генваре месяце помещика Бигятовского с приводца[15] Ершова за годного рекрута, чтоб не волочить, взял денег четыре рубля да ведро вина и приказал оному ж рекруту купить мундир новой, которой дан четыре рубли сорок пять копеек. И за того ж рекрута просил у Бигятовского матери еще вина двух ведер. Да он же без указу приказал подчиненным своим с приводцов за каждого рекрута брать деньгами за деревянное ружье по три копейки, за присягу по одной, на дрова по одной, фельшару по одной копейке…»[16] Далее перечисляются проступки подчиненных Алатченникова: «команды ево» сержант Иван Чебаров взял «от приему того ж рекрута с помянутого приводца Ершова пятнадцати копеек, також что и с других брал по две и по три копейки»[17]. Капрал Иван Перегородин «за прием оного ж рекрута с приводца Ершова брал по две и по три копейки»[18]. Солдаты Дмитрий Лутинов и Иван Фирилков «с помянутого Ершова за прием помянутого рекрута взяли пять копеек, також и с протчих отдатчиков рекруцких брали по две и по три копейки»[19]. Наконец, «фельшер» Иван Слепаев «с помянутого ж приводца Ершова за бритье взял три копейки и с других приводцов за бритье ж брал по две и по три копейки сверх приказу капитанского…»[20]

Итак, в состав команды входило 6 человек: офицер, сержант, капрал, два солдата и фельдшер. Команда должна была принимать рекрут от «приводцов», которые доставляли рекрут из губерний. В данном источнике указано, что «приводец» был от помещика, это несколько расходится с рядом указов, согласно которым «приводцов» должны были направлять губернаторы и воеводы. Рекруты должны были соответствовать определенной «мере». За рекрут не полагалось брать никаких денег, ни за мундиры для рекрут, ни за какие-либо процедуры, связанные со вступлением в службу. Упоминание «деревянного ружья», вероятно, означает, что рекруты проходили первичную подготовку (правда, неясно, проводилась она до отправки в полки или непосредственно по прибытии в них). Также в документе говорится о присяге, приведение к которой, по всей видимости, было одной из первых процедур после сбора рекрут.

Обязанности в команде, согласно документу, распределялись следующим образом. Главный офицер (по источникам, обычно в ранге капитана, иногда майора или полковника)[21] руководил процессом приема рекрут. Он принимал окончательное решение о приеме конкретного рекрута. Вероятно, он отвечал за выдачу рекрутам военных мундиров. Его подчиненные, обычно сержант и капрал, выполняли вспомогательную работу. Фельдшер проверял рекрут на соответствие указанной «мере» и проверял состояние их здоровья. Наконец, солдаты выполняли функцию по конвоированию рекрут до мест службы.

Поскольку роль, которую играли команды в обеспечении рекрутами полков, была очень значительна, руководство командами поручалось крупным военачальникам. Судя по источникам, команды распределялись между пятью военачальниками: «команды генерала-фельдмаршала и кавалера князя Михаила Михайловича Голицына», «команды генерала-фельдмаршала и кавалера князя Василия Владимировича Долгорукова», «команды генерала и кавалера Леси», «команды генерала и кавалера графа фон Миниха» и «команды генерал-майора Шувалова»[22]. Каждой команде было назначено собирать рекрут в определенных губерниях и провинциях..

Количество команд в каждой провинции могло зависеть от количества полков, в которые должны были поставляться рекруты из данной провинции. По состоянию дел на декабрь 1730 г. Вологодская провинция  комплектовала исключительно кронштадтский гарнизон[23]. Согласно расписанию Камор-коллегии, с провинции полагалось собрать 323 рекрута. В доношении о деле капитана Алатченникова упоминается, что он принял 104 неподходящих по росту рекрута. В доношении говорится только о принятых незаконно, очевидно, всего Алатченников принял и отправил в полки большее число рекрут, он вполне мог принять всех 323 положенных на данную провинцию рекрут. Тем более, еще раз упомянем, все собранные в провинции рекруты предназначались для пополнения кронштадтского гарнизона. Таким образом, одной команды могло быть достаточно для сбора рекрут в небольшой провинции. Также представляет сложность определение размеров отдельной команды. С одной стороны, упомянутых в деле Алатченникова 6 человек для приема рекрут вполне достаточно. Здесь, однако, можно возразить, что эти 6 человек команды упоминаются в деле только в связи подозрением в совершении каждым из них правонарушения. То есть, вполне возможно, что команда состояла из большего числа людей, но под подозрением оказались только 6 из них и потому о последних упоминается в документах. К сожалению, источники не позволяют нам дать однозначный ответ. Но с другой стороны, для конвоирования десятков или даже сотен рекрут двух солдат явно мало. Потому можно предположить, что помимо команды в месте приема рекрут находился конвой. В задачи конвоя входило сопровождение рекрут на пути в полки.

Команды для приема рекрут направлялись в губернии не сразу после начала набора, а когда некоторое количество рекрут уже было собрано. Первое свидетельство об отправке команды в губернии в 1729 г. принадлежит генерал-фельдмаршалу князю Голицыну и датируются серединой ноября 1729 г.[24] Пребывание команд в местах приема рекрут не ограничивалось по времени и длилось до тех пор, пока большая часть рекрут не была собрана.

После сбора рекруты передавались в полки, где им предстояло нести службу. 

Таким образом, в …  Рекрутские наборы проводились по территориальному принципу. Собранные на определенных территориях рекруты направлялись на службу в местные гарнизонные полки либо в полевые полки, которые на момент набора дислоцировались на данной территории. Территориальный принцип в комплектование полков особенно заметен в мирное время. В то же время постоянного закрепления полков за определенными территориями, как можно предположить, не было. В зависимости от изменения дислокации полков менялись и губернии, их комплектовавшие.

 Осуществление сбора рекрут и распределение их по полкам занимало продолжительное время и было сопряжено с некоторыми трудностями. Участие в проведении набора как гражданских, так и военных властей, создавало определенные сложности по части их взаимодействия и распределении ответственности между гражданскими и военными чиновниками. Однако, в то же время подобный порядок создавал условия для взаимоконтроля.

Перед проведением рекрутского набора 1729г. предполагалось собрать 15757 рекрут. К концу набора было собрано 12858 чел. Учитывая непростые процессы, происходившие во власти в указанное время (борьба за престол между различными группировками, затем воцарение молодого Петра II), и как следствие, нестабильность в различных сферах деятельности государства, можно говорить об относительной эффективности проведенного рекрутского набора.

 

 

---