• Главная 
• Совет молодых ученых ИРИ РАН 
• О школе-конференции
  • Оргкомитет
  • Программы
  • Отчеты
• Информационное письмо
• Заявки 
• Доклады 
• Архив
  • 2012
  • 2013
  • 2015

Куненков Б.А. Переводчики и толмачи Посольского приказа во второй четверти XVII в.: функции, численность, порядок приема.

Куненков Борис Александрович,

кандидат исторических наук, Брянская государственная инженерно-технологическая академия, доцент

 

Переводчики и толмачи Посольского приказа во второй четверти XVII в.: функции, численность, порядок приема.

 

Переводчики и толмачи в Москавской Руси представляли собой особую категорию приказных служителей; эта категория существовала в учреждениях,  которые в силу своей специфики вели постоянную работу с иноземцами, и в центральном ведомстве внешних сношений – Посольском приказе. Здесь они были наиболее многочисленной категорией служащих, принимающих непосредственное участие в подготовке и осуществлении дипломатических акций. Этот разряд служащих Посольского приказа изучали Д.В.Лисейцев на архивных данных конца XVI – начала XVII вв. и А.В.Беляков на – соответственно второй половины XVII в.

Автор попытался провести всестороннее исследование этой группы, основываясь на документации первой половины XVII в., прежде всего, 20 – 40-х гг. Материалы приказного делопризводства времени правления царя Михаила Федоровича (1613 – 1645), сохранившиеся в архиве Посольского приказа относительно компактно, позволяют детально рассмотреть условия службы, состав и порядок комплектования этой служебной категории. Многочисленные факты по исследуемому вопросу содержат записные книги «всяких дел» приказа, которые включают в себя дела о приеме в приказ, повышении по службе и премировании  служащих, «росписи» (ведомости) на получение жалованья. Кроме того, данные есть в столбцах и книгах с «отпусками» русских и «приездами» иностранных дипломатических миссий, статейными списками и посольскими отписками русских послов и посланников.

Всего выявлено 224 человека, служивших в этот период в Посольском приказе в качестве переводчиков и толмачей.

Собственно переводчики и собственно толмачи представляли две отдельные группы, функции которых очень мало различались, по документам это различие можно проследить с трудом. Известно, что переводчик имел право на перевод письменных текстов, толмач – на перевод устной речи. Случаев перехода служащих из разряда переводчиков в разряд толмачей за весь исследуемый период не отмечено.

1. Функции.

В посольствах за рубеж переводчики и толмачи от имени послов и посланников вели переговоры с местной администрацией и предварительные переговоры с «ближними» и «думными дюдьми» иностранных государей. Они состояли при государевых приставах, которые сопровождали иностранные дипломатические миссии как на пути от границы до Москвы, так и на обратном пути от Москвы до границы. Примечательно, что посольства европейских стран всегда сопровождали переводчики[1], турецких же и крымских послов – толмачи.

Одной из служебных обязанностей толмачей в то время, когда они находились в Москве, была курьерская служба. Все документы, адресованные из Посольского приказа в другие ведомства и в другие города, доставляли толмачи. Ни одного случая, чтобы работу курьера выполнял переводчик, не зафиксировано.

2. Численность.

Главным источником при выяснении состава категории переводчиков и толмачей являются «росписи» (списки, ведомости) на получение двух видов государева жалованья – денежного оклада и поденного корма. На каждый год составлялась одна «роспись» на денежные дачи по окладам и одна «роспись» на кормовые дачи. Данные «росписи» денежных окладов относительно персонального состава служащих на каждый очередной год не согласуются друг с другом: в них включались только лица, находившиеся на тот момент в Москве. Лица, которые на тот момент несли службу вне столицы, преимущественно в посольствах за рубежом, не учитывались, так как причитавшиеся им по окладам денежные суммы они получали до своего отъезда. Зато в списки на выдачу поденного корма заносились как те, кто находился в Москве, так и те, кто пребывал в служебной командировке. Поденный корм отсутствующих выдавался их коллегам по доверенности, в конце ведомости указывалось, кто и в какой «службе» находится, и кто именно из сослуживцев взял за него кормовые деньги.[2]

Ведомости на выдачу кормовых денег тоже не содержат полных списков переводчиков и толмачей: поденный корм получали не все служащие, а только беспоместные. «Испомещенным» служащим кормовых денег не давали, и в «роспись» кормовых дач их не включали. Таким образом, ни «роспись» на получение годового жалованья, ни «роспись» на выдачу кормовых не являются полными списками толмачей и переводчиков. Сопоставив и ту, и другую «росписи» за один и тот же год в тех случаях, когда мы располагаем ими обеими, мы можем с большой степенью вероятности представить состав этой категории приказных служителей. При этом в обе «росписи» по разным причинам могут быть не включены лица, заведомо состоявшие на тот момент на службе в приказе. Выявить этих лиц мы можем, привлекая данные иных документов (челобитные, справки «в доклад» и «на пример», материалы дипломатических миссий). Таким образом, продублировав и дополнив списки толмачей и переводчиков, известные по «росписям», мы получаем более точное представление о составе их штата.   Подводя итоги, констатируем, что минимальное за исследуемый период установленное количество переводчиков, служивших в Посольском приказе единовременно, 18, максимальное – 26. В те годы, данные по которым мы определили с наибольшей степенью точности (1639 – 1641, 1643 – 1645), их 18 – 19. Число толмачей в те же годы было 61 – 66 человек.

3. Квалификация переводчиков и толмачей.

Выяснить квалификацию толмачей и переводчиков помогают «росписи» на получение жалованья. В них точно указывается языковая специализация служащих – «немецкий» или «татарский» толмач, «польский и латинский» или «фарсовской и арапской» переводчик. Кроме того, лица, желающие стать толмачами или переводчиками, подавая челобитные о приеме на службу в Посольский приказ, указывали, какими языками они владеют. Наконец, в делах о приеме на службу новых толмачей обязательно есть запись о том, что они прошли экзамен на предмет владения одним или несколькими иностранными языками, и указывается, какими именно языками.

В отношении большинства служащих не представляется возможным определить с абсолютной точностью набор языков, которыми владело то или иное лицо. Как уже сказано, информация «росписей» фиксирует официальные обязанности служащих: «полской и латынской и неметцкой переводчик», «аглинской и немецкой», «аглинской», «галанской и немецкой», «немецкой, свейской, и датской», «датцкой», «свейской и латынской» переводчики и т.п. «Роспись» не всегда дает представление о полном наборе языков, которыми владело то или иное лицо. Отмечены случаи, когда переводчик или толмач, официально являвшийся специалистом одного или двух языков, на деле владел большим их количеством. Например, Ф.Мясоедов, в различных справках упоминаемый только как «турской толмач», говорил «по-фарсовски, и по-черкесски, и по-кумытцки, и по-туретцки, и по-бухарски»[3], «немецкие толмачи» И.Рехтырев, И.Зеленой, Ф.Пантелеев знали голландский  язык[4]. Информацию об этом можно найти в разного рода служебных справках, а также «сказках» (показаниях), которые служащие давали о себе, в записях об экзаменах, которые проходили толмачи-«новики». Большая часть толмачей владели, кроме родного, еще одним или двумя языками.

Можно отметить, что в приказе всегда было как минимум два греческих переводчика, два польских, два немецких. Штатный специалист арабского и персидского языков («фарсовской и арапской переводчик») всегда числился только один. В приказе было по одному штатному переводчику «францужского», английского и  голландского языков. Зато число переводчиков татарского языка колебалось от 4 до 6 человек.

4. Происхождение переводчиков и толмачей.

Сведения о происхождении толмачей и переводчиков мы черпаем прежде всего из записок, составлявшихся при поступлении в приказ новых служащих. Каждый, кто просился на службу, сообщал данные о своем социальном положении, по какому городу нес службу, сведения автобиографического характера. Бывшие полоняники указывали, где и сколько лет пробыли в плену, какие языки усвоили, при каких обстоятельствах был пленены и освобождены, иногда более или менее подробно излагали жизнь в неволе. Выезжие иноземцы рассказывали об обстоятельствах «выезда». Биографические сведения о лицах, поступающих в толмачи, содержались как в собственных челобитных «новиков», так и в выписках, сделанных по этим челобитным.

Часть переводчиков и толмачей были выезжими иностранцами, для которых иностранные языки были родными. Большинство специалистов европейских языков, а также греческого, были осевшие в России уроженцы стран Европы и греки – носители этих языков. Гораздо реже выезжие иноземцы встречаются среди толмачей восточных языков, здесь мы видим немалый процент служащих – русских по национальности. Из тех, чью сословную принадлежность удалось установить, почти все были дворянами из южных уездов. И почти все прошли через «полон». Русские, освоившие татарский язык не в плену, в штате Посольского приказа встречались редко (1 случай).[5] Все они были или выкуплены или обменяны, таким образом их бывшие владельцы не могли предъявить на них права, когда они появились бы в Крыму или Турции уже в качетстве участников государевых посольств. Любопытно, что единственный из толмачей, освободившийся «без окупу и обмену», – И.М.Иевлев – оказался впоследствии крымским шпионом.[6] Часть толмачей и переводчиков татарского языка были русскоподданными татарами, в большинстве случаев касимовскими.

5. Порядок приема.

От подачи «новиком» челобитной до зачисления в штат могли проходить месяцы. Например, А.Култомышев подал прошение 8 июня 1644 г., а был принят только 25 октября 1644 г.[7]

А. Вакансии.

Персональный состав толмачей и переводчиков пополнялся главным образом по мере открытия вакансий. В каждом из 18 рассмотренных нами дел о приеме новых служащих за 1620 – 1643 гг. указывается, что «новик» принимается на место кого-то выбывшего, и оклад ему назначается применительно к окладу предшественника.[8]

Б. Экзамен.

Выше уже говорилось, что при поступлении на службу переводчики и толмачи походили экзамен на владение языком. Другими обязательными процедурами были показания с автобиографией, которые проверялись, в ряде случаев – «подначальство».

Экзамен у «новика» всегда принимали переводчики – или один, или «комиссия» в составе двух-трех человек. В порядке исключения в паре с переводчиком экзаменаторов мог выступать и толмач.

Как проходил экзамен, можно узнать из записи в деле греческого переводчика А.Селунского в 1627 г.: «И дьяки думной Ефим Телепнев да Максим Матюшкин велели греченину Анастасу написати писмо греческим писмом, а Посольского приказу перевотчиком Ивану Селунскому то его писмо перевесть и свое писмо греческим писмом написать, дати перевести Анастасу. И переводчики Иван Селунской да Борис Богомольцев писма греческие и руския меж себя списывали и друг у друга писма греческие переводили»[9]. Отзыв экзаменатора с его «рукоприкладством» (подписью) заносили в дело о приеме нового служащего.

В. «Подначальство» и переход в православие.

При приеме на службу православного, чья религиозная правоверность вызывала сомнение, он направлялся на «подначальство» в монастырь. Это касалось иноземцев  православного исповедания (чаще всего греков) и русских, которые длительное время провели в чуждой религиозной среде (освободившихся полоняников). За «подначальство» полагалась награда – по 2 рубля и по сукну человеку.[10] Переход в православие иноверца вознаграждался.[11] «Обусурманившийся» на чужбине православный должен был креститься повторно.[12]

После государева указа новых толмачей и переводчиков приводили к присяге.

 

---